Я с тревогой понял, что после наших удивительных приключений
Холмсом вновь овладевает хандра.
— Мистер Холмс, — возникнув в дверях с
принадлежностями для инъекции, произнесла Хадсон. — Там, внизу, вас
ожидают пожилой джентльмен с голубым песцом на веревочке, конопатый ирландец с
одной ногой и китаец в форме пожарника. Вы их примите?
Холмс выпустил клуб дыма и, слегка оживившись, сказал:
— Просите, Хадсон.
... — Генерал-старший сержант Кубатай! — громко
объявил Начальник Департамента Защиты Реальности Ережеп.
— Я!
— Выйти из строя.
Кубатай сделал шаг в направлении начальника, хотя никакого
строя не было. Фраза являлась ритуальной формулой. В кабинете они были вдвоем.
— За проявленную находчивость в спасении детей из
прошлого, а особенно — за успешную диверсию в цирке, вам присвоено очередное
звание генерал-прапорщика.
— Служу Всемирному правительству!
Ережеп вышел из-за стола и дружески пожал Кубатаю руку.
— А от себя добавлю. ДЗР-овцев много, а настоящих
клоунов на Земле явно не хватает. Не подумываете ли сменить профессию?
— Честно сказать, подумываю, — смутился
Кубатай. — Этот номер... с рыбкой... ну, вы читали отчет... Это, знаете
ли, так приятно, когда вам хлопают...
— Что ж, чего-то подобного я ожидал. Вот, и рыбку
приготовил, — он вынул из-за спины огромную банку консервов. — Как,
генерал, заботливый я у вас?
Пожирая рыбу глазами, Кубатай кивнул и тихо, уютно заурчал.
— Не сейчас, не сейчас! — погрозил ему пальцем
Ережеп. — Экий вы торопыга! Вначале у меня к вам предложение. У вас есть
шанс совместить оба своих призвания — клоуна и диверсанта. Вы засылаетесь на
Венеру с группой дрессированых пингвинов.
— Так у сфинксов же руки не оттуда растут, они хлопать
не смогут...
— Не о славе нужно думать, а о деле. Операция будет
носить кодовое название «Кубатай, Смолянин и Троянский пингвин». В шкурах
пингвинов будут скрываться наши самые опытные сотрудники. Так что вам еще
повезло.
— А цель этой операции какая?
— А никакой. Но повод удачный. Копию вашего отчета
агенты Венеры, само-собой, прочитали и очень цирком заинтересовались. Что ж,
пусть на Венере наши сотрудники будут. На всякий случай.
...Шидла нас подбросил до двадцатого века. И доставил не в
тот день, когда нас Кащей украл, а на неделю позже. Как раз, когда папа с мамой
вернуться должны были. Это я так попросил, чтобы яичницей лишние дни не
питаться.
На входе в квартиру Стас забормотал с умилением:
— Сейчас кошек покормим... уберем за ними... ты пол
помоешь.
Но дверь открылась, едва он коснулся замка ключом. Мы
подпрыгнули от неожиданности.
— Зап карап ынакат бир-бир гелупек? — спросила
мама, что на древнеегипетском означает «Надеюсь, вы можете все объяснить?»
— Бир-бир, бир-бир, — подтвердил я
торопливо, — а вы когда приехали?
— Неделю назад...
Выходит, все это время они волновались, искали нас, все
больницы и милиции, наверное, обзвонили.
И я стал торопливо рассказывать:
— Да ты не бойся, мама, мы у Кащея были. И в
Антарктиде. И с Шерлоком Холмсом в цирк ходили...
Стас посмотрел на меня, как на идиота, и стал все
«правильно» объяснять:
— Костя мухой был, а я — президентом... С
Иваном-дураком познакомились... Ну, вот... Мы же вернулись.
Тут раздался голос папы:
— Идите на кухню. Чтобы ужинать. Чтобы за ужином все
подробнее рассказать. Потому что нам интересно.
Под аккомпонимент кошачьего мурлыкания (папа с мамой из
Бельгии консервированной пингвинятины привезли) мы просидели за столом аж до
полпервого ночи.
— Представляешь, мам, — размахивая вилкой, с
нацепленной на нее котлетой, вопил Стас, — я на всей Земле порядок навел!
Всем так хорошо было! Археологию сделал обязательным предметом в школе, начиная
со второго класса!
— А мы там тебе не мешали? — без особого
любопытства поинтересовалась мама. И я внезапно сообразил, что в Вымышленном
Мире папу и маму почему-то не видел...
— Ну... в общем... — Стас вдруг покраснел и
замялся. — Я... это... — и во внезапном приступе честности покаялся:
— приказал, чтобы из Бельгии никого не выпускали.
— Чтобы нам тебя наказывать не пришлось? — спросил
папа. И Стас протестующе, хоть и неискренне, замотал головой:
— Да нет же, нет! Вы ведь всегда говорили: пока пол не
домыл до конца, или картошку не дочистил, не хвастайся. Доделай вначале! Вот, я
и решил, что вам все покажу, только когда никаких недостатков на Земле не
будет.
Прозвучало это как-то неуверенно, и родители явно в Стасову
основательность не поверили. Папа даже сказал иронически:
— Пчелка ты трудолюбивая...
Пришлось мне за Стаса вступиться:
— Мам, пап, Стас же Кащеем стал! Если б он вас не
держал на расстоянии, точно бы превратил. Папу, например, в сервант, нет, лучше
в комод! А маму — в подсвечник! Бронзовый, старинный.
Не знаю уж с чего, вроде я так здорово Стаса отмазал, но
папа с мамой посмотрели на меня мрачно.
— А вот еще был случай, — возбужденно тараторил
Стас. — Объявил я конкурс, на лучшую корону для себя...
— Кстати, о короне, — папа мгновенно ожил. —
Мы такую древнеперуанскую корону в Антверпене видели! Она по форме напоминает
космический корабль, разбившийся при посадке!
Понятно, конечно, что такая странная корона — это вещь. Но
мне даже обидно было, что эта корона их больше занимает, чем то, что Стас был
диктатором всей Земли. Да еще — волшебником. (А ведь он и сейчас, наверное,
волшебник, — подумал я, но промолчал.) Родители наши, видать, ко всему уже
привыкли. И поэтому, между прочим, ни в милиции, ни в больницы не звонили.
Преспокойненько жили, кошек пингвинятиной кормили, ждали, когда мы появимся.
Вот такие у нас родители. Хотя по мне и Стаське соскучились,
как нормальные. Так что мы обижаться не стали. Сами по ним соскучились.
Поэтому, когда мы в спальню зашли, я Стасу говорю:
— Наколдуй им эту корону.
Стас на меня посмотрел недоверчиво, он видно и не подумал,
что его способности могли сохраниться. А потом глаза у него заблестели, и он,
осторожно так, говорит:
