В проеме обнаружились четверо: Смолянин, Кубатай и два
незнакомца! Кубатай почему-то был наголо выбрит, зеленые волосы лишь слегка
пробивались наружу, а Смолянин — одет в короткую клетчатую юбку.
— Как делишки? — продолжал Смолянин, растирая
замерзшие перепонки между пальцами.
— Ура!!! Мы спасены!!! — зорал Стас. —
Доблестный Кубатай спешит на помощь! — и он кинулся на шею своему кумиру.
Я и сам так обрадовался, что всерьез подумал, не следует ли
и мне расцеловать Смолянина. Но постеснялся.
Когда Стас выпустил Кубатая из объятий, тот утер накатившую
слезу и представил нам незнакомцев:
— Шерлок Холмс и доктор Ватсон.
Я обалдел и, само-собой не поверил. Стас же, по-видимому,
перешел некую грань, после которой не удивляются ничему.
— Очень приятно, — протянул он руку незнакомцу с
трубкой. — Я представлял вас именно таким.
— Весьма польщен, — пожимая руку, ответил тот,
которого Кубатай назвал Шерлоком. — Польщен и заинтригован. Не будете ли
вы столь любезны — обьяснить, в связи с чем вы вообще меня представляли?
— Как же, — объяснил Стас. — Я про вас все
читал — и про собаку Баскервилей и про человечков...
— Слышите, Ватсон?! — обернулся Холмс к своему
спутнику. — Ваши труды не пропали даром. Они оценены по заслугам и
достигли самых отдаленных точек планеты.
Тот вздохнул и принялся ковырять пол носком ботинка. Потом
глянул в потолок, увидел пыльную, перегоревшую электрическую лампочку на шнуре
и просиял. Я хотел было поинтересоваться, какие точки планеты имеет в виду
Холмс, и вообще, при чем тут Ватсон, писатель-то — Конан Дойль, как вдруг дверь
снова распахнулась, и в комнату, отряхивая снег с серебристых грив, ввалились
сфинксы Шидла, Мегла и Шурла. Мы окончательно ошалели. А Ватсон с Холмсом
отскочили в самый угол комнаты — они-то раньше сфинксов не видели.
Вот тут я стесняться не стал, а кинулся к Шидле и, упав на
колени, повис у него на шее.
— Полно, полно, человеческий детеныш, —
промурлыкал сфинкс. — Я тоже соскучился, но давай заниматься делом.
Нервно пощипывая ус, к сфинксам обратился Кубатай:
— Что все это значит? Какое, собственно, право вы
имеете вмешиваться в наши сугубо земные дела?
— Эти «дела» далеко не «сугубо земные», —
парировал Шидла. — Речь идет о защите реальности, в которой, между прочим,
живем и мы...
— Джентльмены, — огромными глазами глядя на
сфинкса, вмешался Холмс. — По-видимому некая старинная распря мешает вам
найти друг с другом общий язык. Но, мне кажется, в нынешней ситуации ваши
интересы совпадают...
— У вас чай горячий есть? — неожиданно встрял
Смолянин, растирая голые коленки. — Холодно, не могу...
— Спички у нас кончились, — мрачно ответил Стас.
— Позвольте продемонстрировать вам последнее достижение
европейской цивилизации, — подал голос доктор Ватсон, дрожащей рукой
доставая из кармана сюртука вначале револьвер, а потом — медный цилиндрик. В
комнате завоняло керосином. Ватсон крутнул большим пальцем зубчатое колесико, и
сверху цилиндрика заиграл веселый язычек пламени. — Гений человеческой
мысли, многоразовая зажигалка! — провозгласил доктор.
Раздался взрыв, и станция заполнилась дымом и копотью.
...Полчаса спустя, когда пожар был потушен, костер —
наоборот, разведен, вся наша пестрая компания сидела кружком возле огня и,
греясь и попивая чаек, вела неторопливую беседу. Даже Холмс с Ватсоном чуть
успокоились и перестали отодвигаться от сфинксов. Мы уже знали, каким образом
нас нашли ДЗР-овцы, и я, более не находя сил быть дисциплинированным, во все
глаза рассматривал попыхивающего трубкой Холмса. Теперь-то я знал точно, что он
и Ватсон — не самозванцы. Не каждый день выпадает вот так вот, запросто,
поболтать с любимыми литературными героями. Кстати, а почему они говорят
по-русски? Я спросил об этом Кубатая, и тот, не на миг ни задумавшись,
объяснил:
— Книжка-то из библиотеки Кащея. Раритет — русская,
переводная.
— Выходит, в английской книжке — свой Холмс, который
говорит по-английски? И свой мир?
— Не удивлюсь, если свой мир соответствует каждому
экземпляру, — заявил Кубатай. Но тут же свое мнение изменил: — Хотя,
возможно, они как-то пересекаются, для экономии. Или, может быть так: никаких
книжных миров вообще не существует, они появляются только в тот момент, когда
мы в эту книжку попадаем... или читаем ее.
Его размышления вслух перебил Стас, обратившись к сфинксам:
— А вы-то как нас нашли?
— Разведка, — лаконично ответил Мегла.
— Так вот как вы выполняете условия
Земельно-Венерической Конвенции?! — переключившись на новую тему,
возмущенно вскричал Кубатай, сыпанул в рот из пузырька каких-то пилюль и
принялся яростно, как когда-то лузгал семечки, хрустеть ими. — И это после
того, как по моей личной инициативе огромные силы и средства Земли были брошены
на преодоление вековой неприязни между нашими цивилизациями! Я сам ради этого,
можно сказать, в кошачью шкуру влез!..
— А я — в утиную, — почему-то хихикнув, встрял
Смолянин.
— Подписание конвенции не лишило Венеру статуса
самостоятельной республики и права иметь собственные спецслужбы, — веско
оборвал их Мегла. — Что касается ваших личных заслуг, то, уважаемый
генерал-сержант...
— Генерал-старший сержант, — поправил его Кубатай.
— Поздравляю, — кивнул головой Мегла. — Так
вот, ваших личных заслуг никто и не умаляет. Вы, между прочим занесены в Список
почетных граждан Венеры. Каждый наш котенок наизусть знает вашу знаменитую,
пронизанную чувством уважения к кошачьему племени, былину «Сказ о том, как
Кубатай-батыр остров Русь спас». А былина «Сказ о том, как Кубатай-батыр
метеозондом служил», хоть и не пронизана насквозь чувством уважения к кошачьему
племени и не изучается в школе, все равно является любимым приключенческим
произведением наших котят...
Кубатай смущенно сделал ручкой:
— Да ладно, чего там... Тряхнул стариной... написал
малость.
— Брат Мегла забыл сказать, — торжественно
поддержал соплеменника Шурла, — что Список почетных граждан Венеры состоит
лишь из трех имен...
— Из трех? — забеспокоился Кубатай, и в голосе его
мелькнула нотка ревности. — А кто еще двое?
— Они, — поднял лапу Шурла, указывая на нас со
Стасом.
— А-а, — успокоился Кубатай, — я думал кто-то
из наших...
