Мысль Амалии следует признать вполне логичной. Неподалеку развеселая площадь Пигаль, где можно найти развлечения на любой вкус. Может, оставшись один, граф решил использовать свою свободу?
– Я понял, что вы имеете в виду, сударыня, – медленно заговорил Савельев. – Но в доме не было женщины, я точно знаю.
– Откуда? – с любопытством спросила баронесса.
– Потому что я бы заметил, будь дело иначе. И сказал бы комиссару. Видите ли, любая женщина оставляет следы. Запах духов, след помады на бокале, какая-нибудь тряпочка…
– Вы совершенно уверены в том, что в ваше отсутствие у графа никого не было? Что он ни с кем не встречался, никого не приглашал…
– О да, сударыня. Я же видел посуду, которой хозяин пользовался, а вся остальная на местах. И в ванной тоже все в порядке. Ну полотенца и все такое… Нет, он был в доме один, и никто его не навещал.
«Любопытно…» – усмехнулась про себя Амалия.
– Вы не возражаете, если я осмотрю дом? Я бы хотела начать с черного хода.
Где-то в одной из комнат зазвонил телефон.
– Газетчики, – пояснил Савельев. – И вчера, и сегодня… Покоя не дают. Сюда, сударыня…
Черный ход выходил в коридор, который вел мимо кухни. «Я иду тем же путем, что и убийца, – подумала баронесса. – Надо попытаться понять ход его мысли. Раз у него был ключ, логично предположить, что он явился отсюда. Ну и что это нам дает? Да ровным счетом ничего! Тоже мне, реконструкция преступления…»
– Где преступник взял орудие убийства?
– В гостиной на первом этаже.
Амалия вошла в гостиную. Моя героиня придерживалась мнения, что обстановка может многое сказать о человеке, но пока ничего особенного о графе Ковалевском она, находясь в его доме, не узнала. Вокруг – красивые вещи: часы, картины, мебель. Но это умеренная, прохладная красота, то, чем принято восхищаться, и только. Никакого модерна, никаких ярких тонов, все выдержанно, воспитанно и благопристойно. Очаровательная картина Больдини, очаровательные консоли, очаровательные часы на камине – подобное можно увидеть в десятках, если не сотнях парижских особняков.
Значит, убийца вошел в эту комнату, взял кочергу и…
Или он вернулся за ней позже?
– Проводите меня в спальню, – попросила баронесса.
Чтобы добраться до спальни, надо было подняться по широкой лестнице на второй этаж и миновать несколько комнат. Слуга с любопытством поглядывал на гостью. Та молчала и хмурилась.
У двери спальни Савельев остановился.
– Вы непременно хотите войти, сударыня?
– А вы считаете, мне предстоит нелегкое зрелище?
– Полагаю, нет. Когда полиция меня отпустила, я вызвал людей, и они за плату все там убрали и вычистили.
– Тогда тем более мне нечего опасаться, – ответила Амалия без улыбки.
Однако в глубине души баронесса была недовольна тем, что не успела застать место преступления в его изначальном виде. «Если бы не Миша, я бы попросила у Папийона полицейские фотографии… А впрочем…»
Огромная кровать с высокой спинкой, до сих пор лежит старый выпуск «Фигаро» на столе у изголовья, на окнах – тяжелые занавеси синего бархата, в углу – ширмы в восточном стиле. Зеркало занавешено.
– Граф лежал в постели? – на всякий случай спросила Амалия.
Кивок.
– Может быть, проснулся, услышав шум?
– Нет, – твердо ответил Савельев. – Я слышал разговоры полицейских. Руки хозяина лежали спокойно, как сказал врач. Он умер во сне, даже не успев понять, что происходит. – В голосе слуги зазвенели слезы, мужчина отвернулся и пробормотал: – Простите…
Итак, некто вошел, взял на первом этаже кочергу и поднялся наверх. «Безусловно тут предумышленное убийство, – сказала себе баронесса. – Преступник с самого начала намеревался убить графа».
– Куда ведет эта дверь? – спросила Амалия, указывая на маленькую створку в глубине комнаты.
– Там ванная комната Павла Сергеевича, сударыня.
– Можно взглянуть?
– Да, если вам угодно. Но ничего особенного в ней нет.
Верная своей привычке осматривать все, Амалия проследовала в ванную. И подумала, машинально отмечая образцовый порядок, в котором были разложены на полках различные предметы: «А покойный граф был педантом. И имел педантичный, недобрый, насмешливый ум».
Судя по всему, ванная была лет тридцать-сорок назад переделана, очевидно, обычная комната – наружу выходило небольшое окно, закрытое ставнями.
– Тут под лоханью вода, – заметила баронесса, указывая на небольшую лужицу, почти незаметную от входа.
– Прошу прощения, недосмотрел, сударыня. Наверное, натекло, когда мыли место преступления. Нанятые мной люди долго тут все убирали…
Амалия вернулась в спальню, думая уже совсем о другом.
– Драгоценности были в спальне?
– Да, вот здесь. – Слуга показал. – Еще пропала фарфоровая фигурка из библиотеки.
– А библиотека…
– Дальше по коридору.
– Ближе к лестнице?
– Точно. А откуда вы знаете?
Ограбление было для отвода глаз, теперь Амалия окончательно убедилась в этом. Некто убил графа, забрал первое, что попалось ему на глаза, прихватил на прощание фигурку и ушел… Скорее даже убежал, забыв запереть за собой дверь.
– Пройдемте в библиотеку, – попросила Амалия.
Ее подозрения оправдались: фигурка ранее стояла на консоли недалеко от входа.
– Дверь библиотеки была открыта, когда вы вернулись, верно? – спросила Амалия.
Савельев приоткрыл рот, но удержался от удивленного возгласа, только кивнул.
«То есть столик был виден из коридора… Все сходится», – мелькнуло в голове баронессы.
На всякий случай она осмотрела остальные комнаты на втором этаже, но не обнаружила в них ничего особенного. Где-то снова затрещал телефон. Кроме того, снизу донесся нетерпеливый звонок в дверь.
– Вы можете идти, – сказала Амалия, – я сейчас спущусь.
Савельев поклонился и поспешил к выходу. Баронесса медленно последовала за ним.
Красивый и холодный дом, сказала она себе. Каков дом – таков и хозяин. В сущности, все сходится. Убийца – импульсивный и не слишком умный человек. Кроме того, раньше он не убивал. Не о чем и волноваться: раз это непрофессионал, Папийон отыщет его в два счета…
Тут ее внимание привлек громкий женский голос:
– Пустите меня! Вы не имеете права меня задерживать!
– Но сударыня… – лепетал слуга. – Сударыня…
– Он мой муж! Я имею право его видеть!
Женщина, стоявшая в дверях, не то что оттолкнула Савельева как досадную помеху, ненужное препятствие – у Амалии создалось впечатление, что она просто прошла сквозь него, как нож проходит сквозь воду. Незнакомка сделала несколько шагов, но увидела на верху лестницы баронессу и застыла на месте.
