— Ну что там? — крикнул шкафообразный мент. — Иванов, ты заснул, что ли?
— Нет, я ванную комнату рассматривал. Джакузи что надо. Мне бы домой такое!
— Я не понял — джакузи в исправном состоянии? — уточнил майор.
— Да, все в порядке. Только вода почему-то текла, наверное, хозяйка собиралась ванну принять, перед тем как ее… — лейтенант перевел взгляд на Степанова, — ударили по голове тяжелым предметом. Как только Ветров там все сфотографировал, я закрыл кран.
— Понятно. А что с Ларисой Ивановной?
— Соседи о такой ничего не слышали. Людмила Аполлинарьевна здесь жила одна.
— Я, собственно, так и думал. Ладно, Иванов, иди к понятым. Пусть они посмотрят, не пропало ли что из квартиры, а я продолжу заниматься с этим, — майор махнул дубинкой в сторону сантехника, пристегнутого к радиатору отопления.
— Понял, — ответил лейтенант.
— Степанов, надеюсь, ты понимаешь, что отпираться бесполезно? Только чистосердечное признание облегчит твою участь. Итак, давай, рассказывай все по порядку.
— Мне нечего больше добавить, я уже все рассказал, — стоял на своем Михаил. — Я здесь не по своей инициативе, а по вызову Ларисы Ивановны. Это могут подтвердить мои сотрудники.
— Подельники, что ли? Правильно, с них-то и надо начинать. Итак, их фамилии, адреса! — Майор снова повысил голос. — Не слышу!
Степанов смотрел на него, как на безмозглого монстра. Двухметровый майор, бесспорно, обладал недюжинной силой, но количеством извилин явно не мог похвастаться. Разве сотрудники и сообщники — одно и то же? Общаться дальше с этим ментом было бесполезно, и Михаил решил играть в молчанку. Он мог позволить себе это, потому что был уверен в своей невиновности.
Майору кто-то позвонил, и тот вышел в прихожую. Оставшись один, мастер хотел дотянуться до своего мобильника, чтобы позвонить начальнику ЖЭКа, но не смог. Неожиданная передышка в допросе дала возможность обдумать сложившуюся ситуацию. Она не могла не возбудить воспоминаний трехлетней давности и наверняка их возбудила, заставив гадать, что стоит за странной аналогией.
Когда майор вернулся на кухню, он нашел Михаила в жутко растерянном состоянии. На смену его самоуверенности наконец-то пришло отчаяние.
— Ну что ж, у тебя было время все обдумать, — сказал милиционер подозреваемому в убийстве. — Все против тебя, Степанов, абсолютно все. Отпираться бессмысленно.
— Я ни в чем не виноват. Пришел сюда по заявке блондинки, которая назвалась Ларисой Ивановной. Она сказала, что утром протекло джакузи и залило три этажа.
— Я эту песню уже слышал. Выбрось свою заезженную пластинку. Никакой Ларисы Ивановны здесь никто не знает, джакузи в полном порядке.
— Но я не вру!
— Степанов, брось издеваться над здравым смыслом! У тебя с собой даже не было никаких инструментов. Ты бы хоть разводной ключ для отвода глаз захватил… — Что-то ерническое проглядывалось в мимике майора. — Или твои инструменты вместе с антиквариатом унесли подельники? Так, по ошибке…
— Не было никаких подельников.
— Хорошо. Значит, ты совершил убийство в одиночку?
— Никого я не убивал. Можно мне сделать один звонок? — Мастер уперся глазами в свой мобильник, лежащий на разделочном столе.
— Нельзя, — безапелляционно заявил майор.
— Но у меня же есть право на один звонок?
— Не твой случай. Пока не ответишь на мои вопросы, ни с кем другим разговаривать не будешь. Итак, гражданин Степанов, как вы оказались в этой квартире? — Майор сменил ехидство на официоз.
— Дверь была открыта, я и вошел.
— Правда? А вот соседка увидела в глазок, как неизвестный мужчина пытался открыть дверь, меняя ключ за ключом. — Милиционер взял в руки огромную связку ключей, которую вынул из кармана Степанова. — Итак, ты домушник? Сколько судимостей за плечами? Как твое погоняло?
— Я не судим и никакой не домушник, я мастер из ЖЭКа номер двадцать два, — представился Степанов.
— Ну, одно не исключает другого, — усмехнулся майор. — Каким из этих ключей ты открыл дверь?
— Я повторяю — дверь была открыта. Соседка, вероятно, видела в глазок кого-то другого. — На лбу у Степанова выступили капли пота. — Того, кто был здесь до меня.
— Брось, она тебя сразу узнала. Я не понимаю, ради чего ты упираешься? — Майор стал играть дубинкой перед лицом задержанного. — Хочешь подельника выгородить?
Дубинка треснула по столу так, что Михаил даже зажмурился. В прихожей послышалась какая-то возня. Степанов открыл глаза и чуть отодвинулся в сторону, чтобы посмотреть, что там происходит. Санитары в синих пижамах выносили из квартиры носилки, накрытые простыней. Женский голос вслед им причитал:
— Люся, Люся, за что он тебя так? Тебе ведь еще шестидесяти не было. Вот изверг! Товарищ лейтенант, скажите, а у нас уже отменили мораторий на смертную казнь? Я слышала, что его собирались отменить.
Степанов закрыл свободной рукой лицо. Дежавю, которое его посетило, оказалось гораздо реальнее, чем он подумал сначала. Прошло три года, и снова труп пожилой женщины в синем халате. Тогда присяжные его оправдали, а что будет теперь?
— Вот сволочь! Сидит, лицо руками закрыл! — возмущалась женщина, зашедшая на кухню. — Да чтоб тебе вышку дали! Люся ведь такая кроткая была, такая доверчивая… Вообще-то, она вчера на дачу уехать собиралась, но приболела и осталась дома. Если бы уехала, то жива была бы… Изверг!
Степанов открыл лицо и посмотрел на соседку убитой. В ней кипела ярость. Казалось, она была готова вцепиться ему в шею и тут же придушить, свершив самосуд.
— Женщина, вы не могли меня видеть в глазок, — попытался восстановить справедливость мастер ЖЭКа. — Присмотритесь ко мне внимательней…
— Гражданочка, вы настаиваете на том, что видели в глазок именно этого человека? — уточнил майор.
— Настаиваю, — подтвердила женщина тоном, не терпящим никаких возражений. — Он, вне всяких сомнений. Товарищ майор, этот изверг иконы со стен поснимал и все золото в пакет положил. Я знаю, что Люся всегда два кольца носила, не снимая, обручальное и перстень с изумрудом. Так они тоже в пакете лежат…
— Спасибо. Изложите все письменно, пожалуйста. Иванов, займись гражданочкой. А я тут со Степановым еще побеседую… — Майор прикрыл кухонную дверь, затем подошел к Михаилу сзади, перекинул через его голову дубинку и приставил ее к горлу, слегка надавливая на него. — Ну что, гнида, сам расскажешь, как все было, или мне силой тебя заставить?
Майор почувствовал, что сантехника колотит мелкой дрожью. Степанов был изрядно напуган, и давить на него дальше было чревато серьезными последствиями. Но Вадим вошел в раж и был не в состоянии остановиться. Недаром ему пришлось уволиться из милиции. Однажды он так переусердствовал на допросе, что подозреваемого хватил инфаркт, от которого тот не смог оправиться… Однако сейчас Пименов вовремя одумался.
