— Заходите. Я помню.
Анна посторонилась, и Скуратов вошел в квартиру. Хозяин провел его в гостиную, где он уже однажды был, но жена банкира в комнату входить не стала.
— Есть новости? — спросил Гурьев, не предлагая гостю сесть.
— Новостей много, но они еще не отфильтрованы.
— Меня интересует конкретный ответ на единственный вопрос. Я получу гарнитур обратно или нет?
— Скорее да, чем нет.
Скуратов не стал дожидаться предложения и сел.
— Вы более оптимистичны, чем полковник, — смягчил тон банкир.
— У нас с Кулешовым разные возможности. Он бандитов ловит, а я специализируюсь на светских интригах. Кулешов ищет грабителей, а я — заказчиков. Он выполняет свой долг, а я работаю за деньги.
— Я помню. Вы получите пятьдесят тысяч, когда принесете мне гарнитур.
— Этот день скоро наступит. А пока он не наступил, вам придется мне помогать.
— Чем же? — удивился Гурьев.
— Отвечать на мои вопросы. Разобрав ситуацию по косточкам, я пришел к выводу, что снотворное в виски могла подмешать только ваша горничная или домработница, не знаю, как правильно ее назвать. В тот вечер Анна забыла сумочку на трюмо. За ней послали охранника. Он в квартиру не заходил, сумочку ему вынесли на площадку. Я хотел бы задать несколько вопросов вашей служанке.
— Ее нет, она не вышла на работу. В понедельник у нее был выходной, сегодня должна быть на месте, но не появилась.
— Вы знаете ее адрес, имя?
— У жены записаны ее данные. Но она не москвичка, приехала из Украины. Работала у нас последние два года, и мы ею довольны.
— Для справки. Вы ведь тоже не москвич?
— Из Хабаровска. В Москве три с половиной года. Я возглавлял филиал нашего банка на востоке. Когда меня избрали председателем совета директоров, пришлось переехать в Москву.
— Вы поменяли команду?
— Нет. Все остались на своих местах. В совет директоров входят финансисты высочайшего класса. В смене команды не было необходимости. Но при чем здесь мой банк?
— По некоторым данным большинство присутствовавших на открытии отеля гостей — ваши вкладчики. Это так?
— Да. Мой банк популярен в высоких кругах.
— Вы взяли напрокат «Око света», чтобы продемонстрировать свое благополучие? В год глобального кризиса, когда разоряется каждый второй, решили успокоить своих клиентов?
Гурьев начал раздражаться:
— Вас заносит не в ту сторону!
— В ту, Савелий Георгиевич. Вам нагадили, и сделать это могли только конкуренты. Какой смысл портить репутацию своему банкиру? Я говорю о вкладчиках. Меня не интересуют ваши банковские дела, я ищу заказчиков преступления. Если я держу деньги в вашем банке, значит, я вам доверяю. Зачем же мне делать вам гадости?
— Да, я видел нескольких банкиров, но в причастности к грабежу заподозрить никого не могу. За вкладчиков таким образом не борются, есть более действенные методы. Вкладчики — не самое главное, главное — банковские вложения, в какие отрасли банк вкладывает деньги. Тут наши интересы не пересекаются. Нас нельзя назвать конкурентами, каждый занимает свою нишу.
Скуратов не поверил банкиру: за вкладчиков дерутся, но заметив, что Гурьев не хочет обсуждать эту тему, и не стал настаивать.
— Вы знали о существовании золотой фляжки?
Банкир нахмурился и ответил не сразу:
— Я даже знал о том, что она лежит в ее сумочке.
— Как догадались?
— Я передал Анне коробку с гарнитуром в машине, ей пришлось надевать его в дороге. Она сказала, что забыла зеркальце, но сумочку не открывала. Я понял — боится, как бы я не увидел фляжку. Мне пришлось предложить ей свое зеркало.
У Гурьева были пышные усы и бородка клинышком, по моде девятнадцатого века. Не удивительно, что он носил с собой зеркало.
— Попросите жену принести данные домработницы.
Гурьев вышел из комнаты. Веня воспользовался моментом и налил себе выдержанного французского коньяка, который ему очень понравился в прошлый раз.
Муж и жена вернулись вместе. Анна подошла к высокому столику, где у телефона лежала толстая записная книжка, пролистала ее несколько раз, потом взглянула на мужа:
— Тут вырван листок с ее данными.
Скуратов вскочил с места и подбежал к хозяйке. Листок из книжки действительно был вырван, и очень грубо.
— Что вы знаете о ней?
Анна хотела бы игнорировать репортера, но теперь ей пришлось отвечать. Она осознавала свою вину перед мужем, а этот прохвост пытался им помочь.
— Ее зовут Оксана, отчество не помню, фамилия Мартынчук, приехала из Одессы. До нас работала у Карла и Ады Малиновских. Они дали ей лестную рекомендацию.
— Почему же она от них ушла, вся из себя такая хорошая?
— Они переехали в Израиль на постоянное место жительства.
— А где жила Оксана?
— Снимала квартиру где-то рядом, на Кутузовском. Я видела ее возле супермаркета «Перекресток», когда была в салоне красоты «Ника». Салон напротив. Пока мне делают маникюр, я смотрю в окно. Однажды я увидела Оксану. Она вышла из магазина с сумками, прошла метров двадцать и свернула в подъезд. Старый трехэтажный дом, но после капитального ремонта выглядит прилично.
— Почему вы запомнили дом?
— Потому что квартиры в нашем районе стоят очень дорого. Я говорю об аренде. Она не слишком много зарабатывала, чтобы снимать дорогую квартиру.
— Вы видели ее только один раз?
— Два. Второй раз она выгуливала собаку. Там же.
— У вас есть ее фотография?
— Нет. Зачем она нам? — удивилась жена банкира.
— Вы можете вспомнить, Анна, почему вы забыли сумочку дома?
— Меня торопил муж, мы опаздывали. Я встала из-за трюмо и пошла… Тут… Очевидно, если бы она лежала передо мной, я бы ее не забыла. Я никогда ничего не забываю. Мне кажется, сумочки не было на столике. Я хочу сказать, она не попалась мне на глаза. Только когда села в машину, поняла — чего-то не хватает, руки пустые.
— Когда вы вернулись после приема, Оксаны уже не было?
— И не должно было быть. Проводила нас и ушла.
— У нее есть свои ключи от дома?
— Конечно. Она приходит рано и готовит мужу завтрак. Одну секундочку. Кажется, у меня есть ее фотография. Как-то случайно она попала в кадр.
Анна вышла из комнаты.
— Давно вы женаты? — задал неожиданный вопрос репортер.
— Шестой год, — не задумываясь, ответил Гурьев.
— Какие у вас отношения с ювелиром Печерниковым?
