– Покажите мне, пожалуйста, этого вашего приличного пожилого читателя!
Через несколько минут Ленскую проводили в служебное помещение библиотеки, откуда через маленькое окошечко она могла видеть читальный зал.
– Вот он, Казимир Анатольевич! – вполголоса проговорила пожилая библиотекарша, показав глазами на аккуратного худенького старичка, в гордом одиночестве сидевшего под зеленой лампой и внимательно изучавшего книгу «Образы Италии».
Действительно, трудно было представить, что этот божий одуванчик как-то связан с криминалом.
Ленская окинула его взглядом. Весь ее опыт говорил о том, что этот человек никак не мог не то что убить обитателя дворницкой, но даже очутиться там случайно. Ну, в самом деле – что общего между этим симпатичным старичком и скупщиком немецкого оружия и символики, убийцей и кокаинистом? Пока ответа на такой вопрос у Ленской не было.
В читальном зале было пусто, даже у столика библиотекарши никто не стоял. Заметив это, Ленская удивиться не успела, потому что в помещение вбежала очень взволнованная молодая женщина. Губы ее шевелились, щеки пылали. Она плюхнулась на стул с таким грохотом, что старичок поднял голову.
– Что-то случилось, Катюша? Вы так взволнованы…
– Все в порядке, Казимир Анатольевич, не волнуйтесь, – с видимым усилием ответила сотрудница библиотеки.
Ленская издалека и то поняла, что с Катюшей, как назвал ее старичок, совсем не все в порядке. Скорее всего, с ней было все не в порядке. Очевидно, Казимир Анатольевич тоже это понял, но не посмел навязываться с расспросами.
Катя пришла сегодня на работу пораньше, хотя спала плохо, как всегда в последнее время. С вечера она заснула тяжелым сном, напившись каких-то капель, оставшихся от мамы. И проснулась среди ночи от привычного воя машины реанимации на улице. Опять-таки привычно пожелав неизвестному бедолаге очухаться и выжить в муниципальной больнице, Катя попыталась заснуть, но в ушах стояла музыка Бетховена, а перед глазами мелькали руки пианиста.
И уже под утро вспомнился странный разговор, случившийся в филармонии. Катя стряхнула с себя остатки сна и возмутилась. Вот уж нашла о ком думать! Пристала какая-то ненормальная, которая положила глаз на Алешу, ее Алешу. И как выяснилось, просто перепутала. Какой-то Олег Кривцов… Мало ли похожих людей… Однако маленький противный червячок точил душу.
«Глупости, – сказала сама себе Катя, пытаясь заснуть, – просто я очень впечатлительная. И мама тоже так говорила…»
Утром Катя приказала себе не киснуть и не думать о посторонних вещах. Она успела перед работой переделать множество хозяйственных дел и вышла из дома, довольная собой.
И маршрутка подошла вовремя, и люди в ней попались тихие и нескандальные – просто дремали в полутьме под негромкие звуки музыки ретро, что играла у водителя.
На улице сегодня шел дождь, так что Казимир Анатольевич ожидал Катю у дверей читального зала. И заведующая не встретилась по дороге, да сегодня Катя ее и не боялась.
День начался хорошо. Но через полчаса все кончилось.
– Катерина! – заглянула в дверь баба Зина. – Тебя тут ищут!
Катя подняла глаза и обомлела. Перед ней стояла вчерашняя странная незнакомка из филармонии.
– Вы… вы что тут делаете? – прошипела Катя. – Вы зачем пришли?
– Поговорить, – сказала женщина, – просто поговорить. Поверьте, Катя, вам это нужно так же, как и мне.
– Откуда вы знаете мое имя? – по инерции спросила Катя и тут же поняла откуда.
Эта навязчивая женщина вчера видела ее пропуск в библиотеку, а там все написано: фамилия, имя, номер библиотеки. Адрес найти не составит труда.
– Чего вы от меня хотите? – сдаваясь, почти прошептала Катя, оглянувшись на Казимира Анатольевича.
Старик углубился в прессу, однако если заорать громко, он, наверно, сможет выскочить и позвать кого-нибудь на помощь. Хоть бы баба Зина зашла, что ли, с тоской подумала Катя. Вон, столы пыльные, значит, она не только сегодня, но и вчера не убирала. То возится чуть не два часа, когда народу много, самый наплыв, читателей беспокоит, а с утра, когда пусто, ее не дозовешься.
– Для начала я хочу спросить, кем вам приходится Владимир Михайлович Чирков?
Катя вздрогнула, она никак не ожидала подобного вопроса. Тут уж не отговоришься какими-нибудь пустяками, не пошлешь подальше, ведь эта настырная дама отлично знает, что у Кати такая же фамилия, Чиркова. Ну да, дядька ведь приходился маме двоюродным братом, их отцы были родными, мама замуж никогда не выходила, фамилию не меняла, вот и получается, что у Кати та же фамилия, что у дядьки.
Но Катя вовсе не собирается посвящать незнакомого человека в свои сложные семейные проблемы.
– На каком основании вы задаете такие вопросы? – отчеканила Катя. – Вы – представитель компетентных органов? Тогда предъявите свои документы!
Женщина ей активно не нравилась – то пристает в туалете с вопросом, как давно она знает Алешу, то интересуется дядькой.
– Я, конечно, могу вам показать паспорт, – усмехнулась женщина, – но боюсь, вы все равно не станете мне доверять. Ни к каким органам я не имею отношения, я хочу поговорить с вами как частное лицо. Ведь Володя… Владимир Михайлович… ваш родственник?
– Догадаться об этом совсем нетрудно, – в свою очередь, усмехнулась Катя, – ведь вы знаете мою фамилию. Да, он мой родственник, двоюродный дядя, если вам так хочется. Но я мало его знала, и… и к тому же он давно умер.
– Больше пяти лет назад… – проговорила женщина с такой болью, что Катя все поняла.
Собственно, догадаться следовало и раньше, когда она оговорилась, назвав Катиного дядьку просто Володей.
– А вы ему кто? – настал Катин черед задавать прямые вопросы.
– Меня зовут Инга, – со вздохом ответила женщина. – Инга Журавлева. Я когда-то знала вашего дядю. Работала с ним… И… мы были близки.
Уж этого она могла и не говорить, Катя и так сообразила.
– Я была совсем молодая. – Инга смотрела в сторону, – закончила геологический факультет, сама попросилась в экспедицию. Романтика, знаете ли, такая песня старая есть: «Я не знаю, где встретиться нам придется с тобой, глобус крутится-вертится, словно шар голубой…» И там еще что-то про параллели и меридианы…
Катя против воли кивнула – дядька пел эту песню при их единственной и последней встрече, еще сокрушался, что гитары нету.
– И вот, представляете себе, что такое – тайга, глухомань, комары, звери дикие ночью рядом с палаткой бродят. А хуже зверей – мужчины, они сами в тайге звереют без женщин. Ну, с городскими-то еще можно ладить, а вот в рабочие нанимается в экспедицию случайный народ – даже попадаются бывшие уголовники. А я девочка домашняя, приличная, папой-мамой воспитанная, на мир смотрела тогда широко распахнутыми глазами. Может, за то и не тронули меня – дуракам да новичкам, как известно, везет. А Володя… Владимир Михайлович, он после приехал. Его начальником партии не сразу утвердили. В общем, порядок он сразу навел, меня пожалел, от себя далеко не отпускал, опекал, как мог. И вот… влюбилась я в него без памяти…
