Но не такой же ценой, помилуйте!!!
Что ни фигурант, то либо уголовник, либо беспризорник, либо выходец с того света – это он уже про Алису потом так стал думать. Один-единственный персонаж положительный – Макс, да и тот не по сердцу.
Когда зашли к Алисе в квартиру, он тут же стал метить территорию. Начал с того, что захватил единственные гостевые тапки. Дальше – больше: по-хозяйски включил телевизор, зажег газ, поставил чайник, полез в холодильник. Алисе тоже доставалось. То локон ей за ушко завернет. То по попке шлепнет, будто бы и незаметно ото всех, да кто слепой-то?
Новиков зубами скрипел, но молчал. Слава богу, Андрюшка не выдержал. Забубнил что-то про дядю Петю, про чудовищную неблагодарность и жесткость тюремных нар. Его нытье Макса приструнило, и они стали держать совет.
Уселись вокруг старомодного стола в гостиной, доставшегося Алисе от бабки с дедом. Володя весь изъерзался, до того ему этот стол понравился, то скатерть завернет, то по столешнице погладит. Наборная в крестик филенка, четыре толстые ножки гнутыми столбами. За таким столом бы по доброму поводу собраться! Накрыть хрустящим белоснежным льном, заставить дорогим фарфором, сверкающим хрусталем, подать все самое лучшее и вкусное. И разговор вести неспешный, мягкий, добрый. Он бы так лениво переливался из уст в уста словами о счастье, здоровье, стабильном будущем, как лениво толкаются волны разморившейся под полуденным солнцем реки.
Новиков с тоской осмотрел присутствующих.
– Итак, как говорится, нам надо присовокупить все, имеющееся у меня, к вашему и составить общую картину преступления.
– Преступлений, – поправил едко Макс, все время наблюдающий за серьезным Новиковым с недоверчивой ядовитой ухмылкой.
– Хорошо, преступлений… Отыскать мотив и… И найти преступников. – Владимир распластал ладони на бархатной синей скатерти и снова окинул взглядом присутствующих.
– А чего их искать-то?! – возмутился Андрюшка, все время что-то жующий. – Я и без особых заморочек знаю, где они живут.
– И где же? – перегнулся через стол в его сторону Володя.
Андрей без запинки назвал улицу, номер дома, подъезд, этаж и квартиру.
– А что, юноша, позволило вам думать, что преступники, повинные в грабеже и насильственной смерти многих людей, двоих точнее…
– Троих! – робко поправила Алиса. – Не забывайте про Александру!
– Хорошо, – благосклонно улыбнулся Новиков. – Продолжим… Что заставило вас думать, что преступники, повинные в гибели троих людей, в покушении на Алису, в грабеже нескольких квартир, живут именно по этому адресу, а?
– Тетя Шура их вычислила – раз. И дядя Петя это подтвердил – два.
– Ну что это? Что?! – сквасил физиономию Новиков и недоверчиво хмыкнул. – Тетя Шура, дядя Петя, дядя Вася… Что за разговор, господа?! Давайте серьезно беседовать, как профессионалы, раз уж мы решили взвалить на себя груз ответственности!
Макс не выдержал и с коротким смешком зааплодировал. Володя не успел обидеться, Алиска молодец, быстро одернула весельчака.
А что не так-то? Что? Дело серьезное, и язык к нему должен прилагаться серьезный. Ну не тети же моти, дяди-тяти…
– То есть, другими словами, – настырно продолжал гнуть свою пафосную линию Новиков, – Александра заподозрила, что в этой квартире живут те самые преступники. С чего она так решила? Вы записывайте, Алиса, записывайте.
– Как записывать? – Алиса растерянно вертела в руках лист бумаги, расчерченный Новиковым на громадные квадраты.
– Вот смотрите, – и он принялся заполнять квадраты именами.
Володя склонился к самой Алисиной щеке, с наслаждением вдыхая ее нежный неповторимый запах, отдающий мятой и корицей. И одновременно спинным мозгом ощущал гневные флюиды красавчика. Кажется, тот даже его под столом ногой пнул. Хотя это мог быть и пацан. С величайшим тоже норовом.
– Понятно? – Новиков обласкал взглядом каждый сантиметр ее лица, находящегося сейчас на расстоянии разлета большого и среднего пальцев.
– Понятно, – она кивнула и опустила лицо пониже, чтобы журналист не дышал ей прямо в рот.
– С чего решила погибшая Александра, что в той самой квартире живут преступники, промышляющие грабежами? – повысил голос Новиков и даже ладонью по столу пришлепнул, что тот учитель. – Методом чего? Правильно! Наблюдений. Она долго наблюдала за людьми, вызвавшими у нее подозрение непонятной возней, и…
– О господи! – Не выдержав, Макс воздел руки к потолку, с которого свисала отполированная Аристовым до невозможного блеска люстра. – Нельзя ли без витиеватости, уважаемый?!
– Нет, – кротко ответил Володя и опустил взгляд долу.
То, что Максим злился, ему жутко нравилось. Если он злится, значит, считает его фигурой. Если считает значимой фигурой, то может признать и соперником. Если признает его соперником, значит, у него, Новикова, есть шансы, так?
– Вы сами хотели меня в помощь. Так что… Иначе я не могу!
Вообще-то он мог по-разному. Мог и убедительным быть, и дурашливым. И откровенным, и туману напустить. Все зависело от людей, на кого это распространялось, и обстоятельств, в которые эти самые люди его загоняли.
Сейчас его загнали дальше некуда, между прочим! Сейчас его загнали на минное поле, блин! И смотрели на него некоторые, в частности Алиса, как на проводника. И поэтому ему надлежало быть значимым и авторитетным. А если быть таковым, то не по фене же ботать, в самом деле.
– Александра, понаблюдав за ними, сопоставив время их возни с вещами с временем грабежей, описанных в моих заметках, решила, что они совпадают. То есть… – продолжил Володя тем же ректорским тоном как ни в чем не бывало. – Иными словами, как только эти люди начинали сновать по двору с тюками и баулами, так сразу же поступала информация, что в городе кого-то ограбили. О чем это говорит?
– Ни о чем, – парировал вредоносный, как вирус, Макс. – О подтасовке фактов, к примеру.
– Мне так в полиции и сказали, – вскинулась Алиса, и благодарностью ей был полный любви взгляд Максима. – Сказали, что сумасшедшая тетка подтасовывала факты, примеряла газетные статьи на своих соседей.
– Или!!! – завопил не своим голосом Новиков, прерывая визуальный контакт двух влюбленных. – Или просто человек честно выполнял свой гражданский долг и проявлял бдительность!
Эти самые слова, между прочим, Александра и талдычила ему, Новикову, когда он от нее отмахивался и прятался за лазутчицей Лялькой. И он тоже тогда счел ее сумасшедшей подтасовщицей.
Но знать об этом им совсем необязательно.
– Никто ей не верит, никто! Полиция остается слепа и глуха к ее жалобам, и тогда она…
– Погибает? – подсказал Андрей, слушавший Новикова с открытым ртом и с торчащим оттуда куском яблока.
– Погоди! – Володя поднял ладонь теннисной ракеткой. – Давайте по порядку… Что, на ваш взгляд, могло спровоцировать ее гибель? Что?
