«Ненавижу жару! Ненавижу глобальное потопление! Ненавижу питерскую влажность! Хочу серое небо и желтые деревья!» — Внутри у Прилепиной буквально все клокотало. После встречи с Геной Певзнером она возвращалась в контору мокрая как мышь, периодически принюхиваясь сама к себе: неприятного запаха вроде как не ощущалось — хвала создателям дезодорантов-антиперспирантов! Помимо них, вся надежда теперь оставалась на эмчеэсников, накануне разместивших на сайтах штормовое предупреждение на вторую половину дня.
«Ох, дожить бы!»
Ольга привычно свернула с набережной под арку, вошла во двор конспиративной квартиры и, к удивлению своему, увидела отпускницу Северову. Наташа стояла к ней спиной, раздраженно тыкалась в кнопки кодового замка и безуспешно пыталась открыть входную дверь.
Прилепина тихонечко поднялась на крыльцо.
— У нас с понедельника код поменяли.
— Ф-фу, как ты меня напугала! — испуганно обернулась Наташа.
— А мне сказали, что ты в Крыму отдыхаешь.
— А я, как видишь, уже вернулась. Из Крыма.
Коллеги и невольные соперницы молча сверлили друг друга глазами. Во взглядах обеих отчетливо угадывалось полнейшее отсутствие взаимной симпатии.
— Ты, наверное, к Андрею Ивановичу?
— А что, ты теперь исполняешь обязанности его личного секретаря?
— Нет. Просто я срочно должна подписать у него документы, поэтому тебе придется немного подождать, — соврала Ольга.
— Ничего-ничего, я подожду, — успокоила Северова и добавила язвительно: — Подожду, пока ты подмахнешь.
— Что ты сейчас сказала?
— А что такое? Я имела в виду подпишешь. Свои бумаги.
Снова молчаливое сканирование друг дружки.
— Ты не будешь столь любезна открыть дверь?
— Конечно-конечно, — Ольга подошла к двери и намеренно набрала новый код прикрыв нажимаемые кнопки ладошкой. — Прошу!
— Благодарю!
Снедаемые гневом и ненавистью барышни поднялись в контору. Здесь их пути разминулись: Ольга направилась прямиком в кабинет замов, а Северова свернула в оперскую. Где как раз происходила шумная презентация Анечкиного наследника…
…Мешечко в кабинете был один, и это радовало. В части рабочих отношений с замполичем Ольга не являлась исключением и, как все «гоблины», органически не переваривала этого напыщенного и самодовольного павлина.
— Андрей, говорят, ты меня разыскивал?
— Ага. Заходи. И дверку поплотнее прикрой. Чай, кофе?
— Издеваешься? И так хожу кипящая-вареная, ни хрена не соображаю.
— Терпи, мать. К вечеру вроде как бурю обещали.
— Обещать еще не означает получить.
— Тоже верно. Ладно, времени у нас совсем мало, потому давай ближе к делу. Собственно, у меня к тебе один вопрос: есть ли какие подвижки по телефонным распечаткам?
— Конкретного результата пока нет. Но подвижки имеются.
— Докладай.
— Может, ты все-таки предложишь даме сесть?
— Извини, я чего-то сегодня совсем туплю. Вон, можешь в кресло Семеныча рухнуть.
— Мерси! — Прилепина прошла к столу замполича и уселась в кожаное начальственное кресло, грациозно закинув ножку на ножку. — В принципе, всё оказалось не так страшно, как казалось. За последние два месяца через наш служебный телефон прошло около трех тысяч соединений. Если говорить точно, — Ольга достала из сумочки листок и сверилась с распечаткой, — 2874.
— В самом деле — какая ерунда!
— Из них на подразделения и службы Главка, прокуратуры, смежников, заказчиков и прочая — пришлось 2112 соединений. Плюсуем сюда же 165 исходящих/входящих по линии работы с клиентами и получаем общую цифру 2277. Это 79 % от общего количества соединений.
— Ты хочешь сказать, что оставшиеся 21 % пришлись на внеслужебную трепотню?
— Именно так.
— Однако!
— Идем далее: из этих 21 % — 8 % это так называемые родственные соединения: звонки на домашние телефоны сотрудников либо звонки из дома. Таким образом, предметом для анализа теоретически могут служить всего 367 телефонных соединений.
— Логика мне понятна, — оживился Мешок. — Другое дело, что цифра обратно немаленькая.
— Согласна. Но, как ты и предлагал, в первую очередь я решила проверить звонки, которые имели место накануне и непосредственно в интересующие нас дни. Остальные тоже ждут своего часа, но эти я посмотрела в первую очередь.
— И что же?
— Самый интересный, на мой взгляд, звонок имел место в день гибели Ивана Демидовича. Если ты помнишь, в тот день дежурила Северова. Более того: мы как раз готовили операцию по захвату мстителя Маркелова, поэтому практически весь народ чалился в полях и в конторе не появлялся.
— Было дело.
— Звонок с нашего служебного телефона был сделан на трубку с прямым номером… Вот с этим… — Ольга протянула Андрею листок. — Ни до, ни после на эту трубку из нашей конторы не звонили. Логично предположить, что это некий неизвестный нам контакт Северовой. И самое главное — звонок был сделан в 16:54, то есть уже после того, как Иван Демидович был передан «транспортным операм».
Мешок, явно заинтересованный, подался вперед:
— Очень интересно. Надо срочно обращаться к Певзнеру!
— Я только что от него. К сожалению, сегодня в УОТМ ведутся плановые работы по профилактике серверов, поэтому Гена сможет пробить телефон только завтра. Но я попросила его по результатам сразу отзвониться тебе или мне.
— Олька! — расцвел Андрей. — Ты — не человек!
— А кто же?
— Ты — четыре пуда чистого золота!
— Мешечко! Ты что, издеваешься? — возмущенно вспыхнула Прилепина. — К твоему сведению, я вешу всего пятьдесят четыре килограмма!..
…Пока в кабинете замов плелись нити заговора, в оперской народ хлопотал и сюсюкал над крестником и сыном полка.
— …Не понял? А зубы где? — отчего-то разочарованно протянул Лоскутков.
— Николай, да ты что?! Какие зубы, нам только четвертый месяц пошел!
— А может, он у вас того — акселерат.
— Не слушай глупости, Санечка, маленький, — залопотала над младенцем Северова. — Дядя Коля у нас немножечко того, дегенерат.
— Да ладно вам, — обиделся молодой. — Подумаешь, и спросить нельзя!
Дверь распахнулась, и в оперскую с шумом ввалились два рейнджера: Холин и Шевченко. Первый тащил автомат и каски, второй — охапку бронежилетов. Стажер тут же охладел к пускающему пузыри детенышу и уставился на внесенное великолепие с нескрываемым восторгом.
— Ой, ребята! А вы это куда собрались при полной амуниции?
