— Методически неграмотно. Надо было приказать выгнать, — ответил Павлов. — Потому что я предупредил о приезде, уже когда был здесь.
Август не спеша ощупал его взглядом, отметил тапочки на лацкане и протянул руку. Павлов ответил на рукопожатие. Алистер подчинился ритуалу явно нехотя.
— Собаку куда дели? — Павлов показал глазами на повязку, украшавшую кисть Августа. — В вольер заперли?
Август ничего не ответил. Вместо этого он развернулся и зашагал к конюшням. За спиной Алистер откровенно вздохнул: мол, а ведь собирались надраться, пока можно. Павлов среагировал мгновенно:
— Алистер, последний раз было «можно» неделю назад. Тем не менее, если вы решите отдохнуть несколько часов, я напросился бы в компанию.
— Дима, ты охамел, — заметил Алистер. — Еще и пить с тобой? Не много чести?
— В самый раз, — кивнул Павлов. — Заодно и поговорим обстоятельно.
— Было бы о чем, — фыркнул Алистер. — Как по мне, мы друг другу уже на Сибири все сказали.
Алистер, понятно, лукавил. Люди вроде Павлова никогда не ездили в гости просто так. Им всегда было что сказать. Порой даже больше, чем спросить. Особенно в беседе с коллегами. Алистер отдал федеральной контрразведке скоро уже семь лет жизни. Павлов официально служил в русской меньше года, но никто не знал, сколько лет он до этого с ней сотрудничал. Русская контрразведка всегда держалась наособицу, и в силу уникального расположения Сибирского штата, который вроде и в Галактике, а вроде и на хуторе, и в силу нескольких веков изолированного развития после Катастрофы. Ну, и в силу национальной однородности: доля этнических русских на Сибири доходила до шестидесяти процентов. Прочие народы, представленные на планете, испокон веку жили бок о бок с русскими, деля с ними Россию. Таким образом, хотя на Сибири были и функционировали все федеральные структуры, они существовали на практике как союзнические.
Нельзя было исключать, что самостоятельность русских в Сенате терпели, поскольку боялись второй Куашнары — только не на отшибе, а в самом сердце страны.
— Есть мнение, — Павлов понизил голос, — что поговорить нам нужно очень даже о многом.
— И во что ты влип на этот раз? — устало спросил Август.
Он уже понял, что от Павлова не отделаться.
— Я? Это вы влипли, если верить последним новостям. А я так, благотворительностью занимаюсь. По старой памяти и врожденной сентиментальности. Крестницу свою, суку космодромную, вот пожалел, привез для нее ремкомплект.
— Небось нелегальный? — только и спросил Август, изучая облака на низком небе. — Черт, дождь до вечера будет. Еще и усилится. То-то у меня настроение плохое.
— Естественно. Теоретически можно получить специальное разрешение на вывоз, но это два месяца. Потом как-нибудь утрясем вопросик. А починю я сам, инженер все-таки.
Август еще разок оглядел небо.
— Собака в порядке, — сообщил он. — Дырки практически зажили, она уже вовсю куролесит. Чип ей вместо штатного поставили гражданский, он тоже сгорел, так что на приказы с пульта она не реагирует. Приходится вправлять мозги обычными средствами. Они для нее не очень-то убедительны.
— Разберемся.
Август ускорил шаг. Мы отстали, потому что Алистер развернул монитор с браслета и показал Павлову. Павлов многозначительно улыбнулся.
— Тебе для работы помещение потребуется. Что еще? — спросил Алистер.
— Больше ничего. Все с собой. Нужно хорошее освещение и высокий стол, подойдет даже бильярдный.
— Отлично. В бильярдную и пойдем.
— И пара грузчиков — собачка не пушинка.
— Это к Августу. Он ее за ошейник одной рукой поднимает, — сказала я.
Август тем временем сильно обогнал нас, открыл вольер и выпустил собаку. Василиса выскочила навстречу… визгливо взлаяла, поджала хвост аж до груди и на полусогнутых кинулась назад в вольер. Август успел закрыть дверь, тогда несчастная собака заметалась по двору, пытаясь укрыться, наконец забежала за меня. Она старалась полностью спрятаться за мои ноги, но не помещалась — то зад вылезет, то морда. Тогда она прижалась ко мне всем боком, и я чувствовала, как собака трясется.
— Это еще что такое? — изумился Алистер.
Павлов посмеивался:
— А это она осознала, что куролесить плохо. Увидела меня и решила, что вы отдаете ее назад, на сибирский космодром. На космодром она не хочет. Вот и показывает, как боится, чтобы вы за нее заступились.
Я извернулась и дотянулась до ошейника собаки. Подтащила ее поближе, усадила у ноги, запустила пальцы в густую шерсть за ухом, почесывая. Василиса по-прежнему дрожала всем телом и следила за Павловым, вытаращив глаза.
— Вообще-то вы молодцы. В течение полугода справлялись с боевым киборгом, у которого напрочь выгорела управляющая цепь. При этом всех разрушений, сколько я понимаю, надкусанная кисть одного из хозяев.
— Еще пара стульев, рулон вольерной сетки, несколько металлических предметов на погрызушки, — перечислила я, смеясь. — И уже семнадцать щенков!
— Вам компания КСМ просто обязана за рекламу заплатить, — ядовито сказал Алистер. — Вы ее репутацию до небес задираете. Даже неисправный боевой киборг безопасен для владельца!
— Никаких проблем, считайте такой платой меня. Можете эксплуатировать как захотите. Напоминаю: я очень приличный инженер, — обронил Павлов. — И не был когда-то, а сейчас. Я последние полгода только и делал, что повышал квалификацию, поскольку все равно больше нечем было заняться.
Нет, мы не переглянулись. Мы вообще сделали вид, что это шутка. Потому что все всё услышали.
Повышение квалификации в устах человека с меховыми тапочками хоббита на лацкане — это звучит угрожающе.
А его предложение располагать им по собственному усмотрению расставляет точки над «i». Да так, что дырки в бумаге остаются.
— В дом, — решил Август. — Не на улице же говорить. К тому же не знаю, как вам, а мне хочется чего-нибудь крепкого. Я замерз. Делла, бери собаку.
Легко сказать — бери. Василиса успела врасти задом в землю и пустить корни. По крайней мере, пытаясь сдвинуть ее, я чувствовала, что сдвигаю вековое дерево. Август вздохнул, взял собаку за ошейник, рывком поставил на лапы. Василиса заплакала в голос и стала выкручиваться из ошейника.
— Никто тебя не отдает, — заверил Август, — но ты нужна в доме.
В конце концов собаку удалось уговорить пойти с нами. Держалась она за моей спиной, вид имела виноватый, дезориентированный и пришибленный. Павлов все посмеивался, обзывал ее актеркой и восхищался природным умом.
В бильярдной нас уже ждали. Двое слуг-индейцев с каменными лицами охраняли багаж господина Павлова, большой стол застелили пленкой, на столике у камина дожидались бокалы и пузатая темная бутылка. Василиса, зайдя в помещение, пулей метнулась под стол. Август наклонился было за ней, но Павлов остановил его:
