И проспала еще целый час.
* * *
Август уехал, пока я спала. Никаких распоряжений не оставил. Мелви тоже не было, она отправилась в Эдинбург по магазинам. Я провела чудесное утро, обосновавшись в кабинете босса и сводя воедино известную информацию. Поболтала с кучей народу: с Ниной Осси, которая все еще переживала, с отцом, с Титом Долорином и даже с Эмбер Мелроуз-Рассел.
Светские новости радовали. Меня больше не пинали, мало того, зазвучали голоса в мою защиту. Кто-то осмелился разместить интервью с женщиной, ставшей свидетельницей нашей с Адой беседы. Несчастная женщина никак не могла отойти от увиденного. Опубликовали и весьма экспрессивное выступление Дороти Вайнер, которая поделилась кое-какими подробностями личной жизни Ады. Комиссар полиции Лиона заявил, что не видит оснований для задержания меня хотя бы в качестве свидетеля. Согласно заявлению моего начальника, инквизитора первого класса Августа Маккинби, я встречалась с Адой Корниш в рамках текущего расследования. Кроме того, как сказал комиссар, есть сведения об истинном женихе мисс Корниш — том самом, который подарил кольцо с инициалами. Им был Артур Молински, погибший за несколько часов до того, как Ада Корниш встретилась со мной. Полиция не исключает, что женщина пришла на встречу со мной, уже зная, что сделалась соломенной вдовой. Таким образом, ее гибель могла быть как несчастным случаем из-за злоупотребления алкоголем, так и обдуманным актом саморазрушения.
Я выпила чашку кофе, и в это время новостные ленты буквально взорвались. На планете Рес-2, где располагалась военная база «Рашель», появилась стая волков-людоедов. Хищники терроризировали местное население, и вчера на планету высадилась группа профессиональных ловцов с Кангу. Лорд Джеймс Рассел пообещал, что избавит людей от опасности. Его охотники-эльфы выследили стаю из одиннадцати взрослых особей, предположительно растерзавших полковника Артура Молински, и подстрелили одно животное. При осмотре выяснилось, что это не волк, а крупная собака-киборг производства «Энимоушен». Лорд Рассел заявил, что все остальные особи в стае тоже, с высокой вероятностью, киборги. Они слишком быстро двигаются, их выносливость не сравнима с волчьей, они за сутки проходят больше двухсот километров по пересеченной местности, кроме того, не едят добычу.
Мгновенно вспыхнул скандал. Тут же вспомнили интервью с одним из свидетелей аварии на Южно-Французской магистрали. Человек утверждал, что своими глазами видел, как за машиной погибшей гналось маленькое животное. Со скоростью, которую не способно развить ни одно натуральное живое существо. Вчера это интервью воспринималось как нелепость, полиция даже заставила свидетеля дунуть в алкотестер, а теперь он был герой дня и с ним вовсю носились.
Отлично, думала я. Кое-кому придется туго. И ни капельки не удивилась, когда на мой чип пришел вызов с незнакомого канала.
— Мисс ван ден Берг? Я полковник Альфред Куруги.
С монитора на меня глядел очень хладнокровный, не очень красивый, совсем не молодой мужчина в форме полковника внешней обороны. Нас разделяло полгалактики, но даже на таком расстоянии я чувствовала исходящую от него давящую силу.
— Мне очень жаль, что вы оказались замешаны в этой грязной истории. Очень жаль. Поверьте, мне в голову не приходило, что Ада способна на такую низость. Я чувствую себя бесконечно виноватым перед вами. Мы в ответе за тех, кого приручили, и я в ответе за Аду и за то, что она творила. Простите.
— Да, конечно, — нейтрально ответила я.
— Я узнал о происходящем от жены. Конечно, связался с полицией, у меня есть аргументы, достаточные, чтобы получить доступ к этому делу. Я видел запись вашей беседы с Адой, ту, с камер в кафе. Заверяю вас: Аду никто к вам не посылал, эта встреча целиком ее инициатива. Сейчас уже трудно сказать, зачем она это сделала. Последний год она много пила и принимала тяжелые наркотики. Не удивляйтесь, почему я так легко беру вину на себя. Говоря «армия», она имела в виду меня. Просто она ни с кем, кроме меня и Артура Молински, не поддерживала отношений. Моя убежденность базируется на данных наружного наблюдения. Да, с тех пор, как мне знакомые сообщили, что Ада регулярно угрожает моей жене, я нанял частного детектива следить за ней. С вашего разрешения, мисс ван ден Берг, я хотел бы оправдаться в ваших глазах. Очень тяжело жить, зная, что кто-то думает обо мне превратно. Кроме того, учитывая ваши дружеские связи, это и небезопасно. Ваша подруга одновременно подруга моей жены. Если я сейчас не проясню это трагическое недоразумение, какие-то сведения со временем могут дойти до моего сына. Я бы очень не хотел, чтобы он считал родного отца чудовищем лишь потому, что пьяная отвергнутая женщина возвела напраслину.
— Разумеется, я выслушаю вас.
— Спасибо. Итак, я не посылал Аду к вам. Ни с каким поручением. Строго говоря, о вашем существовании я узнал лишь после звонка жены. У нас разный круг общения и интересов, но теперь я рад знакомству и надеюсь, что мне удастся исправить ложное о себе впечатление. Я не знаком также ни с кем из семьи Маккинби. Ни лично, ни со слов Ады. Она никогда не упоминала о своих университетских приятелях и прошлых местах работы. Впрочем, я ошибся. Одного Маккинби в армии знают все, и я не встречал человека, относящегося к нему неуважительно. Речь о Лайоне Маккинби. Для меня, как и для многих, он эталон офицера, джентльмена и человека. Я был бы рад служить под его началом, но жизнь распорядилась иначе. Алистер с Твари — ведь Алистер Торн, полковник контрразведки? Да, его многие ненавидят и боятся. Только не я. Он занимается тем же, чем и я, — борьбой с пиратством. Меня тоже многие ненавидят. Я вижу в нем союзника и надеюсь, что когда-нибудь лично пожму ему руку за операцию под Селеной. Блестящая работа именно контрразведки, а я в таких вещах толк знаю. Если бы у меня в округе был хотя бы один такой специалист, мы уже покончили бы с пиратством в четвертом радиусе.
Он разливался соловьем, а я с удовольствием слушала. Каков актер… Ни одной ведь фальшивой интонации. Ни одной.
— Мне бы не хотелось касаться интимных вопросов вообще. Боюсь, что мои извинения прозвучат еще более бестактно и оскорбительно, чем жестокие слова Ады. Увы, она была такой. Жестокой. Но я коснусь другой темы. Мой партнер, президент «Энимоушен», сообщил, что вы поместили на карантинную стоянку партию его товара. Он недоумевает, поскольку никаких рекламаций на киборгов не поступало, и откуда взялись слухи о неисправности, он не знает. Я сказал ему, что дело, видимо, во мне. Вас можно понять, вы заботитесь о безопасности планеты. На вашем месте я поступил бы, возможно, еще более жестко. Я взял на себя обязанность передать вам компромиссное предложение от «Энимоушен». Верните всю партию, вам пришлют другую. Ее скомплектуют под наблюдением вашего представителя. Если вам кажется, что это излишнее беспокойство, вам вернут деньги за этот заказ. Ситуация такова, что репутация дороже каких-то мелких потерь.
— Хорошо, я непременно обдумаю это предложение. У меня нет претензий к «Энимоушен», и вы очень верно определили источник беспокойства.
— Спасибо. И наконец, самый важный вопрос. Судьба вашего брата, Кристофера Слоника. Увы, мисс ван ден Берг, мне нечем вас обнадежить. Мужайтесь. Он погиб.
