— Да.
— Почему?
Я молчала, подбирая слова.
— Я имею право знать, — спокойно сказал Август. — Это нормальный вопрос работодателя.
— Все в порядке. Август, я устала от этой работы. Я оверквалифицирована, чтобы быть твоим ассистентом. Именно твоим. Ты намного умнее меня, и я слишком часто стала задаваться вопросом: зачем я нужна в твоем кабинете? Если только для красоты. Фактически я не оперативник, а курьер, который бегает по указанным тобою адресам и обеспечивает доставку фактов. С этим справится кто угодно. Я хотела бы работать по специальности. Я уже получила интересное предложение. После Саттанга меня ждут в первом округе. Наученная горьким опытом, я навела справки. Неплохое место.
— Да, я тоже узнавал. Обычная армейская обстановка. Командующий — лучший друг Александра Шумова, что, в общем, неплохо его характеризует. — Август положил обе руки на стол, сцепил кисти в замок. Я невольно проследила за его пальцами — нет, не стиснул. Совершенно свободно держал. — Но это Шанхай.
— Меня приглашают в штаб. Пожалуй, это вторая причина, по которой мне хотелось бы сменить работу. Возможность на практике освоить некоторые аспекты профессии, которые нам не давали. Через год я смогу поступить в магистратуру за государственный счет.
— Отлично. Поверь, я очень рад, что ты решила расти в профессии дальше.
Он говорил тем спокойным, малоэмоциональным тоном, который легко выдерживал в первый год нашей совместной работы. Чуть-чуть дружелюбия, ровность интонаций и хорошо обдуманные слова. Когда-то меня успокаивала такая манера разговора.
— У меня есть только одно замечание. Или предупреждение. Делла, с Саттанга уже не вернулись две группы. Две прекрасно подготовленные группы, не имевшие перерывов в стаже. Тебя, насколько я понимаю, забрасывают в паре с индейцем, который о разведке вообще никакого представления не имеет. Опыта поисковых операций на враждебной территории у тебя нет. Зато у тебя есть психоэмоциональное выгорание, тяжелейшая психотравма, потерянная форма и несколько лет работы не по прямой специальности.
— Ты считаешь, что командованию это неизвестно? Или Кид Тернер питает какие-то иллюзии на мой счет?
— Если и питал, то сейчас точно нет. Я разговаривал с ним. Делла, ты как разведчик не существуешь. Возможно, если тебе дать год на переподготовку, ты сможешь работать. Но у тебя нет времени. Киду — а твоим непосредственным куратором будет он — я сказал, что он посылает тебя на смерть. В общем и целом Кид разделяет мою точку зрения. Ты наименее подходящая кандидатура для решения этой задачи. Объективно ты не способна ее решить. Не думаю, что тебя заденет столь нелестная оценка, ты достаточно самокритична и сама знаешь свои недостатки. Твое прошлое, где ты была лучшей из лучших, осталось, извини за каламбур, в прошлом. Из тебя мог бы выйти очень неплохой следователь-федерал. Но не тактический разведчик.
Я промолчала.
— Я хотел бы, чтобы ты знала подоплеку. Всю. Помнишь бомбу, которую нам прислала якобы Валери? Ее преподнес тебе Ник ван ден Берг.
— Ник? Ему-то зачем моя смерть?
— Ему твоя смерть выгодней, чем всем остальным. С твоей смертью исчезнет надежда на возобновление династии. У тебя еще пять лет. Ты можешь родить ребенка, биологическим отцом которого будет Макс. Но если ты умрешь, то у Ника будет повод подать в суд на пересмотр завещания его деда. И будет шанс выиграть. Сейчас от княжеского титула его отделяешь только ты. Точнее, он так считает. Я вынужден был отпустить его, в силу того что использовал, мягко говоря, неконвенционные средства дознания. Понадеялся на то, что Крюгер отработает быстро и Ника арестуют. Крюгер, естественно, копается до сих пор. А Ник на свободе. Идея послать на Саттанг тебя принадлежит ему. Миллион знакомых, сто тысяч нужных людей, и военному министру с десяти разных сторон сказали: на Саттанг надо отправить тебя. Идея глупейшая. Но ее высказывали умные люди. И эти же люди, задавая себе вопрос, зачем они ляпнули чушь, тут же придумали оправдание. Они думают, что очень хитро используют человеческий фактор. Либо ты разведешь меня на некоторые выкладки и данные, возможно, неизвестные твоему командованию. Либо на месте ты поступишь чрезвычайно практично и вместо того, чтобы шастать по джунглям, пойдешь к царю. Благо вы неплохо знакомы, а Патрику там скучно пьянствовать одному. И ты убедишь его развернуть серьезную поисковую операцию силами индейцев.
— Я именно так и собиралась поступить. Как ты верно заметил, я здорово сдала за последние годы. И не вижу смысла в том, чтоб лезть туда, где до меня уже сгинули две группы. Кстати, доказательств, что они погибли, нет.
— Есть. — Август помолчал. — Обе казнены. Точно так же, как казнили Фирса Ситона. Мужчин оскопили, затем посадили на кол. Женщины умирали дольше. Самая стойкая выдержала почти три недели. Первую группу взяли сразу, по доносу от местных. Они высадились в заброшенных местах, вдали от жилья, где не было никаких признаков строений и, по данным из консульства, отсутствовали храмы и другие запретные земли. Данные оказались неверны, на месте стоянки давным-давно был храм. Даже в совете старейшин о том не знали. Зато местные помнили. А храмовые земли неприкосновенны всегда, даже если храм разрушен триста лет назад… Вторая группа высадилась на околице деревни, завязала отношения с местными жителями и два месяца работала вообще без проблем. Они нашли место высадки Берга. Никаких следов могилы и его сообщников. Это было последнее сообщение от них. Через две недели храмовая стража приволокла их на суд старейшин. Приговор — казнь за святотатство.
— Интересно, почему этих сведений нет у Кида Тернера?
— Потому что их на сегодня нет ни у кого. Кид — исключение из общего правила, он не выдумывает объяснений, зачем надо посылать именно тебя. Ника он терпеть не может и никогда не пошел бы у него на поводу. Но у Кида есть свои соображения. Например, он знает, что недостаточно осведомлен, а я — достаточно. Поэтому ему нравится твоя кандидатура. Делла, разумеется, ты получишь все, что я успел собрать. При одном условии.
Я молчала.
— Я не вправе тебе мешать, останавливать тебя или отговаривать. Действующий контракт мы закроем. Но откроем новый.
И я снова промолчала. Впрочем, Август не ждал от меня наводящих вопросов или возмущения.
— Говарды действительно оказались очень милыми людьми. Особенно Серена. Она уговорила меня прояснить обстоятельства смерти Фирса Ситона. Ей самой это не нужно, но она воспитывает сына Фирса. Мальчик рано или поздно начнет спрашивать, и, если ответить будет нечего, получится нехорошо. Так вот, мы откроем новый контракт. Что это даст тебе, помимо моих сведений о Берге? Ты получишь возможность работать не только как разведчик на Саттанге, но и как мой ассистент на нашей территории. Что это даст мне? Те самые обстоятельства смерти Ситона. Меня интересует: кто его схватил, где, по чьему доносу, кто выносил приговор — поименно — и какие приводились доказательства его вины. Проще всего это узнать у Патрика. Его самого тогда на Саттанге не было, и на мою просьбу он ответил, что не хочет в это лезть. Тебе предстоит убедить его помочь. Пусть он поспрашивает старейшин.
