– А насчет пальцев вы пошутили? – спросил Андрей.
– Конечно, пошутили! – кивнул Палыч, а Паша только нехорошо усмехнулся.
– Теперь мы друзья? – спросил Палыч.
– Конечно, друзья. Большое спасибо!
– Так что насчет акций? – спросил Палыч, когда они подъехали к дому.
– Я подумаю, – обтекаемо сказал Говоров.
– Да уж, пожалуйста, – кивнул Палыч и протянул картонный прямоугольник. – Вот моя визитная карточка. Звоните. И я вам позвоню. Или зайду. На крайний случай, Пашу пришлю.
Он вновь превратился в сдержанного и воспитанного бизнесмена. Хотя обещание прислать Пашу прозвучало как угроза.
Глава 7
Остаться в живых
В восемь утра Андрей уже завтракал. Заваренный в старой большой чашке, с паутинкой мелких трещинок по внутренней поверхности, крепкий кофе слегка отдавал прелью, но, сдобренный ванильным сахаром и молоком, всё равно был гораздо лучше растворимого, а толстый кусок белого хлеба с маргарином, густо намазанный яблочным джемом, принесённым Любашей, делал трапезу почти праздничной. Правда, это были остатки роскоши: после изящной и интеллигентной Леночки крепкая ширококостная медсестра утратила для Андрея всякую привлекательность, а коль скоро главный связывающий их интерес оборвался, иссяк и ручеек продуктовой поддержки… Но Говоров об этом не жалел. Точнее, жалел, но не сильно, только о второй составляющей их связи.
И тут прозвенел телефонный звонок. В такое время звонки редко приносят хорошие известия.
– Андрей, это я, Марина Медведева! – бился в мембране истерический женский голос. – В этой бане ребят убили! Егорова и Костю! Я всех наших обзваниваю, никто трубку не берет или отговаривается занятостью! Надо что-то делать!
– А что тут сделаешь, Мариночка? – растерялся Говоров. – Они меня с собой звали. Если бы поехал, меня бы тоже…
– Но ты же не поехал! А они поехали! И их убили!
– Так что, это я виноват?!
– Ты такой же, как все! – взвизгнула Медведева и бросила трубку.
Истеричка!
Аппетит пропал, настроение испортилось еще больше. А ведь действительно, если бы он принял приглашение ребят, то и его бы убили… Но как они попали в мясорубку, о которой говорит весь город? Ведь никогда в бани не ездили…
«Это в той их, прежней жизни, – тут же поправил он сам себя. – А они новую начали. И поехали отмечать, а она тут же закончилась!»
Андрей вспомнил их последнюю встречу. Ребята звали его в новую богатую жизнь, а он отвечал, что и так всем доволен. А Виталик сказал: влюбишься, прожжет до самого сердца, тогда и захочешь всего, в любой водоворот кинешься. И ведь действительно, как в воду смотрели! Водоворот его уже закручивает, вот-вот вообще засосет… Вчерашнее общение с Палычем и Пашей показало, что против таких людей он – как таракан. Захотят – и раздавят! Такое время наступило: вон, настреляли в «Горячей избе» двадцать человек – как так и надо.
Интересно, а сколько стоят его акции? Если завод оценивается в миллионы долларов, то немало. Очень немало! Не те десять тысяч, которые ему запросто предложили! А сколько стоит его жизнь? Гораздо меньше… И если он акции не отдаст, его просто убьют! Это экономически оправданно, а значит, по законам нового времени вполне вероятно…
Он вскочил и нервно заходил по кухне. А ведь замок неспроста разболтался. И в кладовке не было такого беспорядка… И в шифоньере белье вроде бы перевернуто… ОНИ приходили и искали! Только сразу после визита «джинна» он спрятал акции в надежном месте – интуиция подсказала… Но ЭТИ люди не сворачивают с избранного пути и не пасуют перед трудностями. Когда они придут в следующий раз и как будут искать? Может, отрубят пальцы? Об этом лучше даже не думать!
Надо что-то срочно предпринимать. Не для того, чтобы выгодней продать свою ценность, чтобы подняться и разбогатеть, нет… Чтобы остаться в живых!
* * *
Заброшенный «жигулёнок» был весь занесен снегом. Крышка багажника примерзла и не открывалась, пришлось бегать за грелкой и отогревать замок. Наконец Андрей справился с задачей. Достал две большие сумки, захлопнул багажник и двинулся к остановке. У подъезда стояла Любаша и, прищурившись, наблюдала за его усилиями.
– Уезжаешь, что ли?
– Да нет… Надо бумаги на работу отнести…
– А кто же на работу носит? Надо с работы носить! – саркастически усмехнулась медсестра. – А чего ж ты на своем автомобиле не едешь? Может, прокатишь?
Говоров не стал отвечать на явные подначки: мысли его витали совсем в других сферах, где не было места не только Любане, но даже и Леночке.
Через сорок минут он уже был у Альбины Семёновны, хорошей знакомой его родителей. И по совместительству – нотариуса. Маленькая сухонькая женщина очень удивилась его желанию, но составила завещание, в котором оговаривалось, что в случае, если Говоров умрет либо пропадёт без вести, все принадлежащие ему акции должны быть уничтожены. Потом Альбина Семеновна по всем правилам опечатала сумки, и Андрей отвез их в «Тихдонпромбанк», где сдал на ответственное хранение вместе с завещанием.
На завод Говоров безнадежно опоздал. Взволнованный Пашка Колотунчик перехватил его на площади перед административным корпусом.
– Ё-моё, Говорок, тебя там со сранья Матвеич ищет, а ты прогуливаешься, как директор пляжа. Дуй к нему быстро!
– Что, опять «вивесторы» приезжают? – с улыбкой спросил Андрей. На удивление, сейчас ему все было по барабану.
– Да нет, тебя к начальству вызывали, чуть ли не сам Фёдоров искал, а тебя нет! Во какие колотунчики! Матвеичу, конечно, фитиля вставили, а он тебе вставит!
– Го-го-говоров, т-ты с-совсем… – подлетел сзади Матвеич. Судя по виду, он только что пробежал марафонскую дистанцию. Или сошел с нее у самого финиша.
– Во, чё я тебе говорил? – пробормотал Пашка и быстро рванул в противоположную сторону.
Матвеич сильно запыхался и оттого говорил с трудом, глотая окончания слов:
– Ты… это… дава… быс… к директ…
– Чего случилось-то?
Матвеич только махнул рукой в сторону заводоуправления, согнулся и, опершись руками на колени, пытался восстановить дыхание.
– Бе-гом! Бе-гом! – Он махал рукой, будто Говоров не знал, в каком направлении ему надо бежать.
Но Андрей не побежал, а пожал плечами и пошел неспешно, как будто дворник с директором водили тесную дружбу и частенько встречались для дружеских разговоров.
– Совсем… Совсем крыша съехала, – изумленно сказал Матвеич.
Для всего бесправного заводского люда работники заводоуправления были словно обитатели Олимпа для древних греков. В смысле, так же далеки, недоступны и недосягаемы. Самой высшей фигурой, до которой мог добраться простой работяга, принесший отчаянную челобитную высшему начальству, была здесь секретарь Вера Петровна. И вела она себя с челядью соответственно – строго и высокомерно.
