от греко-латинского
профиля.
В его лице я вижу
знакомые черты.
Да-да, те же глаза на
портрете
в золоченой гипсовой
раме,
которые часто пугали
меня,
потому что следили
за тем,
как я играю на
фортепиано!
А ещё на моей шее
твой крест
из темно-зеленого
камня,
обрамленный в металл.
Я его нашла среди
других вещей
и сразу поняла, что
он твой!
Няня сказала,
что нельзя носить
чужой крест,
потому что возьмешь
«лишние» грехи на
себя
и испытаешь судьбу
человека,
его носившего.
Она по понятной
причине
мне такой доли не
желала
и велела мне снять
и выбросить эту
проклятую вещь.
Мама поведала,
что вы обменялись
крестами
со своим лучшим
другом.
Этот «названый
братец»
впоследствии совершил
первый
и самый тяжкий
из семи смертных
грехов —
УБИЙСТВО.
Ты же – мелкий,
но более «карательный»
со стороны людей —
воровство чужих
сердец.
За что и был тягчайше
наказан —
насильственно лишен
жизни
своим лучшим другом.
Но это уже не по
Ефрону
и даже не по Брокгаузу.
И тем более не по
закону Божьему!
«Во всех преступлениях
мира
виновата любовь!» —
вещает философ
средневековья.
Наталья так любила
тебя,
что не давала тебе
проходу,
а ты охладел к ней.
«Как так охладел?
Так легко?» —
плакала в телефон
Наташа.
«Как у вас, у молодых,
все просто!» —
ворчала добрая няня.
«Обиженная женщина
готова на многое,
сынок!» —
остерегал тебя отец.
Тут девушка проявила
поистине женское
коварство:
шепнула твоему
лучшему другу,
мол, убьешь его –
буду с тобой!
Просил ли он время
на раздумье?
Испытывал ли муки
совести?
Или его глаза застлала
безумная любовь к
этой женщине
и слепая ревность к
другу?
«Одному Богу известно!»
—
говорила няня.
* * *
Мальчик сказал: хочу
быть героем
И звезды чтоб только
с неба хватать!
На календаре март,
восьмое число.
Солнце плавит серый
лёд,
птицы льют трели,
звенят весенние
капели!
«Весенний праздник!
Кто же помнит о
смерти?!» —
восклицает
древнекитайский мудрец.
Ты ушёл из дома с
самого утра,
сказал, что скоро
будешь,
но что с тебя возьмёшь?!
Ветреный мальчишка
сбежал на свидание!
Но случилось так,
что ушёл навсегда.
Вскоре пропала
и твоя любимая кошка.
Помню, что я совсем
крохой
залезала под стол
и гладила её по чёрной
лоснящейся шерсти.
Кошка убегала,
не вынося цепких
детских рук.
* * *
Книжный шкаф.
Боже мой, сколько
интересного
стоит на его пыльных
полках!
Книги в разноцветных
узорных переплетах
для меня пока делятся
на «сказки» и
«несказки».
Твой отец лежит на
старом диване
и читает для меня
сказки.
Мне очень хочется,
чтобы он почитал
еще!
У него от усталости
слезятся глаза,
он протирает очки
в роговой оправе
полой клетчатой
рубашки.
– Ольга! Ну хватит
мучить деда!
Он устал, а тебе пора
спать! —
вступается за него
мама.
– Ну еще одну сказочку
на ночь! —
начинаю канючить я.
А еще я прошу деда
нарисовать мне
что-нибудь.
Он берет ручку
и рисует «оловянных
солдатиков».
Я так не умею,
у меня выходят одни
каляки-маляки.
Иногда он учит меня
игре в шахматы,
хотя мама говорит,
что в них играют
только взрослые
дяденьки!
А мне забавно:
вот король, вот
королева,
вот офицеры,
лошади, пушки…
солдатики!
Все как в настоящей
войнушке
у мальчишек!
А по телевизору
другая война:
Влад Листьев.
Поцелуй в лоб
контрольно.
Стоп-кадр: пешка
утеряна
в лабиринте батареи
центрального
отопления.
* * *
Еще не закончилась
эра
«голубых» экранов,
социалистически
бумажно-красных
гвоздик,
искусственных елок
с пластмассовыми
овощами
и космонавтами на
ветках,
сервантов с посудой
из ГДР
в нежно-августовские
астры,
люстр с «сосульками»,
с салатно-зелеными
коробочками
выключателей.
Думаете, что за бред?
А это целая эпоха
бредовой мысли!
Фаянсовые фигурки
—
тогда для меня просто
красивые игрушки,
но, как оказалось,
они довольно хрупкие.
Я грохнула одну из
них,
а она оказалась из
мела.
Все думали, что это
фаянс,
