пытается успокоить
меня Мила.
И добавляет, лукаво
улыбаясь:
– Значит, фанатеет
от тебя,
как от любимых конфет?
– Вот именно! Она
фанатеет,
а мне уже надоедает
это.
Хочу, чтоб на равных
была любовь!
В домино играем,
я доминирую,
«рыбой»
даже и не пахнет! —
тихо взрываюсь я
от негодования.
* * *
Полночь. Сознание
глохнет.
Все в сравнении с
Богом
полумерки.
Истин искать —
словно играть в
наперстки.
Я спасовал
перед фактом
быть мародером
кроваво-марким!
Души твоей
нутро потрошить…
Богиня девятая
Имя тебе Ирука.
Ты так похожа
на мифическую русалку!
У тебя нет
ни рыбьего «кольчужного»
хвоста,
ни длинных саргассовых
волос.
Зато такие чарующие
зеленые глаза!
Кот лакает молоко,
позвякивая фарфоровым
блюдцем.
Мое сердце замирает,
когда я слышу стук
каблуков в парадной.
Ты, как всегда, несешь
с собой
утренний аромат
свежесрезанных роз.
У меня перехватывает
дыхание:
– Дай, я угадаю что
у тебя за духи?
– Ну же! – весело
щебечешь ты.
– Так пахнет влюбленная
женщина! —
восклицаю я.
– А вот и нет!
Это яд, чистый яд! –
ты хохочешь.
– Любовный яд,
который, попадая в
кровь, убивает! —
дружно подхватываю
я.
– Ну привет, а чего
такой грустный? —
будто опомнившись
от каких-то своих
мыслей,
произносишь ты.
– Я? Я не грустный,
я влюбленный! –
отвечаю я.
– Влюбленный, ты
хоть завтракал? —
интересуешься
заботливо.
– Я голоден и никуда
не годен… —
улыбаясь, декламирую
я.
– Ну, конечно, а
сейчас ты скажешь,
что художник должен
быть голодным! —
беззлобно ехидничаешь
ты.
В твоей дамской
сумочке
мелькает непочатый
квадрат картона.
– А что это? Что? —
нежно допытываюсь
у тебя я.
«Изделие чулочной
мануфактуры,
размер 44», – читаю
я на упаковке.
Русское лото.
«Номер четыре —
провозглашает ведущий
—
“Стульчик”!»
Боюсь, одного стульчика
маловато будет,
чтобы усидеть!
* * *
Темнота
такая томная
опускается,
когда выключается
свет.
Свечи дрожат в тон
дыханию.
Слышно,
как в кране капает
вода.
Я вспоминаю цитату
из произведения
Милорада Павича:
Ты моя пашня.
Женщина – это пашня.
Женщина – это и
кровь, и молоко.
Враждующие кровь и
молоко,
несмешивающиеся.
Только мужское семя
может их примирить
и смешать,
я покажу тебе как
[11 - Из произведения М.Павича «Звездная
мантия».].
Где-то посреди ночи
я просыпаюсь
в жутком ознобе:
– Ты слышишь плач
за стеной?
Это твой ребенок
плачет или моя душа?
– Милый, тебе
показалось,
иди ко мне —
пытаешься успокоить
ты.
– Ты… ты бесчувственная
стерва! —
бросая слова,
я натягиваю штаны.
Пол обжигает
босые ноги холодом.
Я ухожу курить на
кухню.
* * *
Ирука работала
переводчиком с
японского.
Ты взяла себе имя
на самурайский манер
для удобства в общении
с зарубежными
партнерами.
Ты улетала
в свою очередную
командировку
я провожал тебя
в Страну восходящего
солнца
с нелегким сердцем.
Ты уверяла меня в
том,
что ничего страшного
не случится,
что ты будешь звонить,
и пусть не каждый
день,
но каждую неделю!
– Это всего лишь
обычная командировка!
—
успокаивала меня
ты.
Мы устроили на даче
прощальный вечер
с искристыми свечами
и игристыми винами.
Лежали на веранде
под августовским
небом
и загадывали желания
на падающие звезды.
Ты сняла кольцо со
своей руки
и стала примерять
его мне
на каждый палец,
остановившись на
мизинце…
Так мы и уснули,
как молодожены,
забывшись в сладкой
неге
летней ночи.
Утром я проснулся
от того,
что ощутил на своих
губах
сливочный вкус
карамелек «слами»
—
такими на вкус
были твои губы.
На мое лицо упали
горячие соленые
капли,
но я не показал виду,
что очнулся ото сна.
Я ненавидел все эти
прощания
и провожания на
вокзалы.
Суета, холодные
объятия,
скупые слезы
и слова,
