Лена кивнула.
– Когда?
– Две недели назад. – Говорить ей было трудно, губы не слушались.
– Что было потом?
– Потом, – Лена кашлянула, – он мне позвонил и велел привезти пистолет.
– Откуда он знал, что у тебя есть оружие?
– Видел. Я доставала сигареты из сумки, когда… делала заказ. Я тогда зачем-то взяла пистолет. – Лена отпила немного из чашки, чай был крепким, горячим, как она любила.
– А оружие где взяла?
– У тебя в столе.
– Дальше!
– Сегодня он мне позвонил и велел привезти пистолет. Я поехала и его убила. Когда ты к маме ездил.
– Застрелила?
– Да.
– Д-дура! Если бы пистолет был зарегистрирован, мы бы уже в наручниках сидели! Куда ты его дела?
– Выбросила в Яузу по дороге.
– Хоть на это ума хватило! Где? Где это произошло?
– Застрелила я его у Лосиного Острова. Мы договорились там встретиться. Я приехала, он подошел, и я его застрелила. И пистолет выбросила там же, недалеко. Меня никто не видел, ни одной машины и близко не было.
– А Настя где была в это время?
– Не знаю. Я… очень испугалась.
– Раньше надо было пугаться!
– Игорь, а ты… уверен, что она никому не скажет?
– Уверен. – Игорь побарабанил по столу пальцами. – Хоть и невозможно понять логику непрофессионалов.
– Что? – не поняла Лена. – Что ты сказал?
– Это не я сказал, это Мюллер в «Семнадцати мгновениях». Невозможно понять логику непрофессионалов. Мы с тобой, Леночка, профессионалы. А другие, Настасья например, дилетанты.
– Дилетанты в чем? – Лена почувствовала, что начала отогреваться. Очень захотелось еще чаю, и она благодарно кивнула Игорю, когда он поднялся и долил ей ароматной горячей жидкости.
– Дилетанты по жизни. Они дилетанты, а мы профессионалы. У нас с тобой будет все: и деньги, и власть, – если мы этого захотим. Власти, в смысле. Ты власти хочешь?
– Нет, – покачала головой Лена. – Единственное, чего я хочу, – это быть с тобой.
– Нет, Лен, – не согласился он, усмехнувшись. – Ты власти хочешь, очень даже хочешь. Ты секретаршей работать не пойдешь, правда ведь? И директором ты работать не пойдешь, потому что директор тоже от кого-то зависит. А ты ни от кого зависеть не желаешь, разве что от меня.
– Да, – не стала спорить Лена. – Я ни от кого не желаю зависеть, кроме тебя. Но это не значит, что я мечтаю о власти.
– Не лукавь. Общество – та же собачья стая, или ты командуешь, или подчиняешься. Подчиняться ты не желаешь, значит, предпочитаешь командовать. Ну да ладно, давай не будем философствовать. Ты мне лучше скажи, чем тебе Настасья не угодила?
– Игорь… – Лена отодвинула чашку. – Ты прав. Я люблю власть и деньги. Впрочем, это одно и то же. Но тебя я люблю больше всего на свете, без тебя мне ничего не надо – ни власти, ни денег.
– Но Настя-то на меня не претендует, – хмыкнул он.
– Не претендует, – согласилась Лена. – Ты на нее претендуешь. Ты ведь ее любишь, правда?
– Ты что, Лен, спятила? – искренне удивился он.
– Ты ее любишь, Игорь, – Лена встала и включила чайник. – Единственная, кого ты любишь, – это она. Ну и Лилию Викторовну, конечно. Меня тоже любишь, но я на третьем месте. Не спорь, я знаю.
Он хотел возразить, но не стал. Игорь никогда не считал, что любит Настю, он и сейчас так не считает. Он только очень хорошо помнил, как впервые увидел очень красивую девочку с длинными кудрявыми волосами. Сейчас волосы у Насти почему-то перестали виться. Помнил, как они впервые гуляли во дворе старого Левиного дома и как потом очень долго он мог думать и говорить только о ней. Он и теперь постоянно о ней думает, даже когда занимается другими делами. Думает о том, что ей не повезло с Борькой, потому что тот слабак и нытик. О том, что ей давно нужно сменить работу, потому что вкалывать за гроши глупо и недопустимо. И просто так думает, безотносительно к чему-либо.
Ни с какой любовью он это не связывал. Он вообще не очень верил в какую-то там любовь, он верил только в комфорт совместного существования. Он давно привык к своей Ленке. Она никогда его не раздражала, ну, почти никогда. Ему было легко с ней, и он не хотел никакой другой жены.
– Помнишь, как мы ездили на Пироговское водохранилище?
Он кивнул. Он тогда все никак не мог решиться сделать Ленке предложение. Знал, что надо, но все оттягивал момент. Ему не хотелось на ней жениться. Впрочем, потом он никогда не жалел, что женился.
Он оказался хорошим мужем, даже самому удивительно. Он никогда ей не изменял, даже не смотрел на других женщин.
Ему нужна Настя?
Он никогда не женился бы на Насте, даже если бы это пришло ему в голову. Он не мог себе позволить быть нищим, лучше уж умереть.
– Мне хотелось поехать с тобой вдвоем, а ты зачем-то потащил еще и Настю. Так вот, я помню, как ты тогда на нее смотрел… Я так и не смогла этого забыть, хоть и старалась. Она выходила из воды, а ты на нее смотрел…
– Ну и как я смотрел? Она мне все-таки как сестра, не забывай.
– Ты смотрел на нее так, что было ясно – ты ее любишь, и никто больше тебе не нужен. Но самое страшное даже не это… Другое. Я до того момента тебе верила. Понимаешь, я тебе верила, я считала, что самая счастливая на свете, а оказалось, что ты любишь другую, а меня просто используешь. Вот этого я Насте простить не могла.
– Лен, – он поднялся, наклонился над ней и крепко прижал к себе. – Я не помню, что когда было. Я люблю тебя, и никто больше мне не нужен.
Он обнимал жену и удивлялся, что мать смогла увидеть в Лене то, о чем он даже не догадывался.
Он уже знал, что будет делать.
Ракитин слишком устал и не заметил, что тревога за Настю не отпустила его, даже когда он увидел мертвое лицо убийцы, а отпустила потом, когда она заплакала в машине по дороге к дому. Ему очень хотелось обнять ее, но он упорно смотрел на дорогу и даже не пытался ее утешить. Он обнял ее только в квартире, мешая раздеться, и сказал:
– Все будет хорошо, Настя. Я сделаю все, чтобы тебе было хорошо.
Что такого может для нее сделать, он и сам не знал, но слова оказались правильными, она перестала быть каменной под его руками, а он отчего-то старался не шевелиться. Он так и стоял, медленно водя губами по пушистым волосам.
– Ты выйдешь за меня замуж? – не то спросил, не то сообщил он.
Она слабо кивнула, но это было лишнее, он в этом нисколько не сомневался, он только запоздало испугался, что мог не принять предложения поменять работу или мог не получить этого предложения и не узнать, что без нее жизнь совсем не жизнь, а так… непонятно что.
