– Вот что, – сообщила она, налив ему коньяку, а себе вермут. – Больше я тебя в выходные одного на работу не отпущу.
– Отлично. Я научу тебя простейшим операциям, и ты будешь мне помогать.
– Володя! Я серьезно.
– Я тоже.
Она не выдержала и рассмеялась.
– А после работы ты отвозил Полину домой?
– Как когда, иногда отвозил. У нее нет машины, насколько мне известно.
– Запомни. – Лариса обошла стол и прижала к себе голову мужа. – Больше ты никогда не будешь подвозить молодых красивых баб.
– А молодых и некрасивых? – он поймал ее руку и поцеловал.
– Тоже.
– А красивых, но немолодых?
– Таких не бывает, – засомневалась Лариса и разрешила: – Немолодых можно любых.
– Лара. – Она хотела вернуться на место, но он ее придержал. – Ничего не выдумывай. Я люблю тебя.
Ракитин никогда ей этого не говорил.
Она потратила на него жизнь, а Денис принимал ее любовь, ничего не давая взамен. И сейчас он наверняка с какой-нибудь бабой, Лариса даже догадывалась, с какой. С той, на которую он смотрел, как когда-то на Ленку Миронову.
– Тебе не много будет? – покачал головой Владимир, наблюдая, как она вновь наполняет свой бокал.
– В самый раз.
Нужно как следует обдумать, как зарубить проект Ракитина.
– Кого это черт несет? – поморщился Игорь. Звонок в дверь прозвучал мелодично, негромко, а ему отчего-то показалось, что оглушительно.
– Я открою, – кинулась к двери Лена, но он ее опередил, распахнул дверь сам.
– Настасья?
– Настя, что с тобой? – ахнула Лена.
Та только сейчас заметила, что вся перепачкана, а на сапоги налипли комки грязи.
– Леночка, ты меня извини, мне нужно поговорить с Игорем. Наедине. – Настя потерла грязный рукав куртки, боясь посмотреть на брата.
– А-а…
– Иди на кухню, – усмехнулся Игорь, оглянувшись на жену. – Если человеку приспичило поговорить на ночь глядя, надо его выслушать. Да раздевайся ты, не здесь же будем стоять, – бросил он Насте и, не оглядываясь, направился в небольшую, самую любимую комнату, которую Лена называла его кабинетом.
Комнату Игорь любил, а слово «кабинет» терпеть не мог. Не возражал, только чтобы Ленку не расстраивать.
Настя бросила куртку на пуфик, грязные сапожки аккуратно поставила на резиновый коврик, в одних колготках прошла за Игорем и остановилась в дверях, прислонившись к косяку.
– Игорь, почему ты хотел меня убить?
– Что?! – Он вскочил с кресла, в котором развалился за минуту до этого. – Что?
Если бы Настя не знала точно, что стоящий рядом человек заказал ее убийство, сейчас, наверное, усомнилась бы. Слишком натурально он разыграл удивление.
– Кончай, Игорь, – поморщилась Настя. – Ты заказал мое убийство Анатолию Васенко, и я хочу знать, зачем.
У него странно забегали глаза, Настя никогда раньше не видела у него таких глаз.
– Кстати, меня внизу ждет человек, и если я не выйду через пять минут, через десять здесь будет полиция. – Это она придумала на ходу. Денису пришлось соврать, что она обещала заехать к родственникам за лекарством, которое надо отвезти дяде на дачу. Выдумка была так себе, но он поверил. «Я никогда больше его не обману, – пообещала себе Настя. – Никогда».
– Человек, говоришь? – Глаза у него бегать перестали, ей показалось, что Игорь даже улыбнулся, усаживаясь назад в кресло. – Выйдешь ты через пять минут, не бойся. И вообще не бойся, больше с тобой ничего плохого не случится. Я тебе обещаю.
Все-таки Игорь обладал большим обаянием, Настя ему почти поверила.
– Да проходи ты. Садись. И дверь закрой, ты же не хочешь, чтобы Ленка все слышала? – спросил он.
Настя послушно прикрыла дверь и уселась в угол небольшого дивана. Диван был мягким, уютным и наверняка стоил гораздо больше Настиной зарплаты.
– Почему, Игорь? Из-за фирмы?
– Что? – не понял он.
– Потому что дядя Лева мне полфирмы завещал?
– А? – задумался Игорь, уставившись куда-то мимо Насти. – Нет. Нет, конечно.
Одна занавеска на окне висела криво, и его это раздражало. Игорь тяжело встал, поправил занавеску, да так и остался у окна, разглядывая через щель темноту за окном. Он словно мгновенно постарел, ссутулился.
– Знаешь, я тебе в детстве ужасно завидовал. – Он оставил занавеску в покое и привалился к стене, глядя мимо Насти. – У тебя было то, чего не было у меня. Детство.
– И теперь ты решил мне за это отомстить? – усмехнулась Настя.
– Нет, – вздохнул он. – Это я так, к слову.
– И не говори ерунду. У тебя было нормальное детство. У тебя замечательная мама, и дядя Лева тебя очень любил. Уж мне-то можешь не рассказывать. Я прекрасно помню наше детство.
– Нет, – покачал он головой. – Вот тут ты не права: Лев меня не любил. Возился со мной много и баловал, но не любил. Ты уж мне поверь.
– Я знаю, что это не так, но мы отвлеклись. Почему ты хотел меня убить, Игорь?
– Так вот, Насть. – Он опять отвернулся к щели в занавесках, он не мог на нее смотреть. – Детства у меня не было, я слишком рано стал взрослым. Знаешь когда? Когда понял, что отец нас с матерью не любит. А понял я это года в четыре. Отец нас терпеть не мог, а мама это от бабушки с дедом тщательно скрывала. Сам не понимаю, как догадался, что живем мы в сплошном вранье. Отец-то ничего не скрывал, мы при нем пикнуть не смели. А вот мама все пыталась создать видимость семьи, особенно на семейных торжествах. Она создавала видимость, и я тоже. Когда бабушка приходила, я к папеньке все с вопросами лез, а он мне отвечал. Бабушка уходила, и я старался от него держаться подальше. Он меня не бил никогда, нет. Он и мать никогда не трогал, но… В общем, детство у меня было так себе.
– Игорь, ты говоришь не о том.
– О том, о том. Когда отца не стало, мы с мамой вздохнули с облегчением. А потом, когда появился Лев, вообще все было отлично. И все-таки я тебе завидовал. – Он наконец отвернулся от окна и посмотрел на нее в упор. – Тебя все любили, но не в этом суть. Мне хватало маминой любви. Главное то, что ты никогда не притворялась. У тебя не было такой необходимости. А я уже так привык к постоянной фальши, что сам не понимал, какой я настоящий.
– Игорь, давай вернемся к дню сегодняшнему.
– Давай, – согласился он. – Появление Левы счастья не принесло ни мне, ни матери. Больше того, оно принесло нам несчастье. Мама его любила и очень страдала, потому что он-то ее как раз и не любил. Может, поэтому она сейчас и умирает. Я даже уверен, что поэтому. Горе всегда выливается в болезнь.
