— Люда!
— И о подруге, простой женщине-гримерше, которая скрашивала мои часы одиночества, как умела. И покажу, что она была не шлюхой, как думали многие, а человеком, искавшим свое счастье. Вот все тогда говорили, что она меняет мужчин как перчатки. Возможно, ее ошибка была в том, что она делала это открыто, и если влюблялась, то не скрывала своих чувств. В то время как известные актрисы позволяли себе иметь не меньшее количество любовников, да только тщательно скрывали это из страха, что их интрижки станут достоянием прессы. Я знала, что мое окружение не одобряло мою дружбу со Светланой, все считали (и до сих пор считают), что она — существо аморальное, низшего порядка и что я не должна была так компрометировать себя в ее обществе. Но ведь ее никто так хорошо, как я, не знал! Да, она была своеобразным человеком и далеко не идеальным. Но даже в том поступке в отношении Щекина, который иначе как сводничеством и назвать-то нельзя, она видела цель выдать меня замуж. Она вообще считала, что женщине неприлично быть не замужем, поскольку сама нахлебалась этого одиночества и знала, каково это — быть незащищенной, быть объектом для насмешек, нападок и унижений. И после того, как я рассталась с Гришей, она всегда хотела меня выдать замуж. Но не просто так, а чтобы человек любил меня и чтобы был не беден. Она категорически отказывалась верить в то, что бедный мужчина, пожелавший жениться на мне, не преследует корыстные цели. А уж что тогда говорить о бедном студенте Сашеньке, который, как она считала, просто лишает меня возможности устроить свою личную жизнь! Конечно, она обманом заманила меня к себе, вернее, пригласила, заранее предупредив о моем приезде Щекина, который был влюблен в меня, надеясь, что у нас все сложится… Я-то должна была приехать к ней с Сашей, да только она позвонила ему и в очень простых и, я думаю, грубоватых выражениях объяснила ему, что он должен оставить меня в покое…
Я понимаю, что вам это не очень-то интересно, но я просто хотела вам объяснить, что нельзя судить о человеке исключительно по количеству любовников! Со многими представителями противоположного пола, которые бывали в ее доме, она не спала, ей просто нравилось окружать себя мужчинами, она пыталась продемонстрировать перед ними, какая она замечательная хозяйка. Ей хотелось замуж. Она очень страдала после смерти своего мужа, и только я знаю, как долго она не могла прийти в себя, как плакала ночами, рыдала… А я слышала, и я все знаю. И вообще, Светлана была очень позитивным человеком, веселым, и мне, по жизни одинокой, было приятно находиться с ней. И я с удовольствием приезжала к ней. Знала, что она искренне радуется моему приезду. Она-то никогда не воспринимала меня как звезду. Мы с ней были подругами. Конечно, бывало, что я пыталась взять на себя роль наставницы, хотела ее как-то образумить, если чувствовала, что она увлекается алкоголем или что тратит время на человека, с которым у нее все равно не получится ничего серьезного… Так вот было и с Романом. Кстати говоря, я тогда его не нашла, но подозревала, что он где-то в доме. Мне было так страшно, что я даже не зашла в ванную комнату, почему-то думала, что он именно там… Но в газетах писали, что его труп нашли то ли в спальне под кроватью, куда он забился от страха, то ли действительно в ванной комнате… В каждой газете — своя, искаженная до неузнаваемости информация. Но главное, что он был в доме…
— Людмила, извините, что перебиваю, — вмешалась Лиза, — вы не могли бы подробнее остановиться на личности Ваганова?
— Да ничего особенного. Бизнесмен средней руки, у него несколько небольших продуктовых магазинов. Любит выпить, игрок. Ни в чем себе не отказывает. Прилепился к Свете, как вампир, ел, пил, спал, расслаблялся и снова уходил… Не женат, женщин — куча! И Светлана знала об этом, но он нравился ей. Смазливый, легкий на подъем, неженатый, что для нее было немаловажно…
— Почему же не попыталась охмурить Щекина? — улыбнулась Глафира.
— Да потому что он был влюблен в меня и сам назначил ей встречу, зная, что мы дружим, и попросил ее познакомить нас поближе. Он основательно подготовился к встрече, купил очень дорогой перстень с брильянтом… Знаете, мне иногда кажется, что эти бандиты знали о том, что в этом доме гостит такой богатый человек…
— Вы имеете в виду наводчика? — спросила Лиза.
— Именно! Словно кто-то очень хорошо подготовился к этому нападению. Подумайте сами, этот дом стоял на самой окраине…
— Может, именно это обстоятельство и устраивало бандитов — отдаленность от жилья… От деревни.
— Я не об этом. Там жила Светлана, вдова, и особенно-то поживиться у нее было нечем. Деньги она держала в банке, а в доме можно было разжиться если только вкусной едой да выпивкой… А здесь — нападение серьезное, словно люди знали, что, во-первых, Щекин носит перстень с большим брильянтом, во-вторых, что еще один перстень собирается подарить мне… Это очень дорогие камни. И вообще, я так поняла, что Борис играл по-крупному, то есть решил мне подарить этот перстень в знак того, что собирается жениться на мне. И это при том, что мы с ним не были до этого знакомы!
— Любовь, — развела руками Глафира. — Но оно и понятно, вы на самом деле женщина очень красивая.
— Да, они такие смешные, эти мужчины, думают, что достаточно хорошо меня знают по ролям. Но одно дело — мои роли, а совсем другое — я сама.
— Постойте, вы сказали, что написали сценарий фильма… Разве этот бандитский налет и изнасилование не станут отправной точкой этого сюжета?
— Да, вы правы. Да и начнется фильм с того, как актриса будет выбираться из дома после всего, что с ней сделали…
— Хорошо, с драматической точки зрения это все понятно, как понятно и то, что остальные куски из ее жизни, связанной с ее творческой деятельностью, будут даны в ретроспективе. Кроме этого, сериал-то должен будет получиться криминальный!
— Абсолютно.
— Значит, зритель рано или поздно должен узнать, кто был наводчиком (если он, конечно, был), кто убивал и насиловал (откуда банда, да и банда ли это?)… То есть нужна развязка. Вы что же это, знаете конец этой истории?
— В том-то и дело, что нет. Поэтому и обратилась к вам за помощью. Пожалуйста, помогите закончить мне этот сюжет, и я допишу его… Знаю, что там осталось работы на несколько дней… Вот чувствую, что развязка очень близка… Тем более что материалы дела, если вам их удастся заполучить, во многом облегчат задачу.
— Вот теперь все более-менее понятно.
— Когда вы сможете выехать в Москву?
— Да хоть сегодня ночью, на самолете, — ответила Лиза.
— Хорошо, давайте обсудим финансовую сторону этого дела и поедем…
— Вы что же это, тоже решили отправиться в Москву?
— Понимаю, вы удивлены… Понимаете, мое добровольное затворничество закончилось…
— Вы покидаете вашего Юргена? — не справившись с любопытством, спросила Глафира.
— Ничего подобного. Наша пивная выставлена на продажу, и уже наметилось два серьезных покупателя. И дом мы тоже продаем. И свиней! — Она вздохнула с каким-то облегчением. — Эта страница моей жизни закрыта. И начинается новая. И с Юргеном я никогда не расстанусь. Это мой человек, родной и близкий, и он очень хорошо понимает меня, как понимает и то, что я должна вернуться в кино.
