Полпинты хереса, которую недавно проглотила Гленда, наконец уступили давлению гнева.
– Я ей не мать! Она моя подруга.
Мадам вновь окинула ее взглядом, который вселил в Гленду ощущение, что ее мозг извлекают из черепной коробки и внимательно исследуют.
– В таком случае не будешь ли ты возражать, если я заплачу твоей подруге… – пауза, – … пять долларов за то, что сегодня вечером она поработает манекенщицей?
«Прекрасно, – встрял херес. – А ты гадала, куда я тебя заведу. Вот, пожалуйста. Видишь перспективу? Ну, что скажешь?»
– Двадцать пять долларов, – сказала Гленда.
Пепе снова хлопнул – или хлопнула – себя по щекам.
– Да! Да!
– И скидку, – закончила Гленда.
Мадам долго и пристально смотрела на нее.
– Подожди минутку, пожалуйста, – наконец сказала она.
Она подошла к Пепе, взяла его за руку и поспешно отвела в угол. Гленда не слышала, о чем они говорили, потому что рядом кто-то молотком заколачивал заклепки, а у кого-то началась истерика. Мадам вернулась, натянуто улыбаясь, за ней по пятам рысил Пепе.
– Шоу начинается через десять минут, а моя лучшая модель уронила кирку себе на ногу. О дальнейших условиях договоримся. Пожалуйста, перестань подпрыгивать, Пепе.
Гленда хлопнула глазами. «Поверить не могу, что я согласилась, – подумала она. – Двадцать пять долларов за то, что Джульетта что-то на себя наденет. Это же больше, чем я зарабатываю в месяц. Какая несправедливость!» А херес добавил: «А что такого? Готова ли ты сама нарядиться в кольчугу и расхаживать перед посторонними людьми за двадцать пять долларов?»
Гленда содрогнулась. Уж точно нет.
«Вот тебе и ответ», – сказал херес.
«Но добром это не кончится».
«Это тебе так кажется, – возразил херес. – Но ты же знаешь, что за двадцать пять долларов девушки порой проделывают кое-что похуже. Например, не надевают, а снимают одежду».
Гленда выдвинула последний отчаянный аргумент:
«Но что скажут соседи?».
«Пусть засунут свое мнение себе в джемпер. И потом, они ведь не узнают. Обитатели Сестричек Долли не ходят за покупками на Молотковую улицу, здесь для них слишком шикарно. Послушай, нам предлагают двадцать пять баксов. Двадцать пять долларов, и поверь, теперь ты даже силой не вытащишь отсюда Джульетту. Ты только посмотри на ее лицо. Такое ощущение, что она озарена светом изнутри».
О да.
«Ну ладно», – подумала Гленда.
«Договорились, – ответил херес. – Кстати говоря, мне как-то одиноко».
Как только рядом с Глендой вновь появился поднос, она машинально протянула руку.
Джульетта стояла, окруженная гномами; судя по обрывкам фраз, ее наскоро обучали. Но это ведь не так уж важно, правда? Честно говоря, Джульетта бы отлично выглядела даже в мешковине. Отчего-то все, что она надевала, сидело превосходно. Гленда, напротив, никогда не могла найти хорошую одежду своего размера – точнее сказать, она редко находила хоть какую-нибудь одежду своего размера. Теоретически, что-то ведь должно было ей идти, но всякий раз она оказывалась лицом к лицу с фактами, а факты – штука неприглядная…
– Погода в самый раз, – сказал аркканцлер.
– Кажется, дождь собирается, – с надеждой произнес профессор самых современных рун.
– Предлагаю две команды по пять человек, – продолжал Чудакулли. – Разумеется, матч будет чисто дружеским, просто чтобы уловить суть.
Думминг Тупс промолчал. Волшебники любят состязаться. Конкуренция – часть волшебства. Они в той же мере склонны к дружеской игре, как кошки – к любезной беседе с мышью.
Перед ними простирался университетский газон.
– В следующий раз, разумеется, мы наденем футболки, – сказал Чудакулли. – Миссис Уитлоу уже усадила своих девочек за работу. Тупс!
– Что, аркканцлер?
– Ты будешь следить за соблюдением правил и справедливо судить. Я, разумеется, буду капитаном одной команды, а ты, профессор, – другой. Будучи аркканцлером, я имею право набрать команду первым, а потом ты можешь выбирать игроков себе.
– Вообще-то так не делается, аркканцлер, – заявил Думминг. – Вы выбираете одного игрока, потом он выбирает одного игрока, и так далее, пока вы оба не наберете достаточно или пока не останутся только псих и толстяк. По крайней мере, я так помню.
Думминг в юности слишком часто оставался предпоследним, когда набирали команду.
– Ну, значит, именно так и поступим, – неохотно сказал аркканцлер. – Тупс, твоей задачей будет штрафовать другую команду за каждое нарушение.
– Вы хотите сказать, что я должен штрафовать любую команду за каждое нарушение, аркканцлер? – уточнил Думминг. – Игра должна быть честной.
Чудакулли посмотрел на него с открытым ртом, как будто Думминг изрек нечто очень странное.
– Э… да. Конечно, ты прав…
Вечером на газоне собралось множество волшебников: одним было просто любопытно, другие решили, что это, возможно, шанс на повышение, третьи надеялись поглядеть, как коллеги роют землю носом.
«Ох, боги», – подумал Думминг, когда оба капитана принялись выбирать игроков. Он вновь почувствовал себя школьником. В школе никто не хотел брать в команду толстого, а здесь, разумеется, никто не хотел брать в команду самого толстого. С тех пор как ушел декан, решить было нелегко.
Думминг полез в карман и вытащил свисток – настоящего прадедушку всех свистков, восьми дюймов в длину и толщиной с хорошую сосиску.
– Где вы его взяли, мистер Тупс? – поинтересовался Чудакулли.
– Если честно, аркканцлер, я его нашел в кабинете покойного Эванса Полосатого.
– Какой замечательный свисток!
Эта невинная реплика содержала тонкий намек на то, что замечательный свисток должен находиться не в руках Думминга Тупса, а в собственности, предположим, аркканцлера Незримого Университета. Думминг намек понял, поскольку ожидал его.
– Он нужен, чтобы привлекать внимание и контролировать поведение обеих команд, – надменно произнес он. – Вы сделали меня судьей, аркканцлер и, боюсь, что во время игры я тут… – он помедлил, – …главный.
– Ты ведь понимаешь, Тупс, что университет – это иерархия?
– Да, сэр, и футбол тоже. Насколько я понимаю, процедура такова: сначала футбольный мяч кладут наземь, и по свистку каждая команда пытается попасть им в ворота противной стороны, в то же время всячески препятствуя тому, чтобы мяч угодил в их собственные ворота. Это всем понятно?
– По-моему, ясно, – сказал заведующий кафедрой бесконечных штудий. Волшебники закивали в знак согласия.
– Тем не менее, прежде чем игра начнется, я требую, чтобы мне дали дунуть в свисток!
