– Как и нас всех, насколько я понимаю, – подытожил Думминг. Волшебники угрюмо закивали. – При том что я никогда не знал своего отца. Меня воспитали тетушки. Это дежавю… без вю.
– И никакой магии? – уточнил профессор самых современных рун.
– Нет. Скорее религия, – ответил Чудакулли. – Обращение к какому-нибудь богу и все такое.
– Не обращение, Наверн, а вызывание посредством пролития крови, – поправил доктор Икс.
– Надеюсь, что нет, – сказал Чудакулли, вставая. – Я хотел бы провести сегодня вечером небольшой эксперимент, господа. Мы не будем говорить о футболе, не будем гадать о футболе, не будем беспокоиться о футболе…
– Ты хочешь, чтобы мы сыграли? – мрачно поинтересовался профессор самых современных рун.
– Да, – ответил Чудакулли, изрядно раздосадованный тем, что отличный эффект в финале был испорчен. – Немного погоняем мяч, чтобы из первых рук получить некоторое представление о том, как играют в футбол.
– Э… строго говоря, по новым правилам, под которыми я подразумеваю старинные правила, ныне принимаемые за образец, пользоваться руками запрещено, – заметил Думминг.
– Верно подмечено, старина. Оповести университет. Тренировка на большом газоне после ленча!
Имея дело с гномами, нужно помнить о том, что хотя они и живут в одном мире с тобой, но, образно выражаясь, для них он перевернут с ног на голову. Пентхаус в центре города гном сочтет трущобой. Только самые богатые и влиятельные гномы обитают в глубочайших пещерах. Им нравится, когда темно и прохладно.
И этим дело не ограничивается. Гном, стремящийся к повышению, на самом деле стремится вниз, а высшее гномье общество называется низшим. Гном, обладающий богатством, здоровьем, уважением и собственной крысиной фермой, по праву чувствует себя ниже плинтуса, и ценят его весьма низко. Когда разговариваешь с гномами, нужно переворачивать сознание с ног на голову. И картину мира тоже. Разумеется, если копать под Анк-Морпорком, найдешь только Анк-Морпорк. Тысячи лет истории, которые только и ждут, чтобы их обнаружили, снабдили подпорками и обнесли стеной из блестящего гномьего кирпича.
Таково было Великое Предприятие патриция Витинари. Городская стена стискивала Анк-Морпорк, как корсет «Мечта фетишиста». Сила притяжения позволяла подниматься вверх лишь на весьма ограниченное расстояние, зато глубокий равнинный суглинок позволял беспрепятственно двигаться вниз.
Гленда, впрочем, удивилась, обнаружив «Шоблу» на поверхности Молотковой улицы, бок о бок с самыми стильными магазинами женской (человеческой) одежды. Пожалуй, в этом был несомненный смысл: если собираешься зарабатывать до неприличия большие деньги, продавая шмотки, лучше замаскируйся среди других магазинов, которые занимаются тем же самым. Название ее слегка смущало, но, кажется, «шобла» на гномьем означало «приятный сюрприз». Если смеяться над всеми подобными совпадениями, то некогда будет даже дух перевести.
Гленда подошла к двери, исполненная мрачных предчувствий. Она не сомневалась: как только она шагнет за порог, с нее будут брать пять долларов в минуту за воздух, а потом перевернут вниз головой и вытрясут все ценное в подставленный совок.
Магазин действительно был шикарный. Но шикарный на гномий манер. Кольчуг и оружия там было столько, что хватило бы завоевать какой-нибудь город, – но, если посмотреть повнимательнее, становилось ясно, что это женские кольчуги и женское оружие. Жизнь менялась. Гномихам до чертиков надоело выглядеть круглые сутки по-мужски, и они, метафорически выражаясь, переплавляли мечи на бронелифчики с отстегиваемыми бретельками.
Все это Джульетта объяснила Гленде по пути на Молотковую, хотя, разумеется, не использовала слово «метафорически» – оно несколькими слогами превосходило ее разумение. В магазине были боевые топоры и молоты, но с несомненными женскими штришками – так, один топор, явно способный повдоль рассечь врагу позвоночник, украшала очаровательная гравировка в виде цветочков. Гленде открылся иной мир, и, стоя на пороге и оглядываясь, она с облегчением убедилась, что в магазине есть еще люди. Более того, довольно много, и это удивляло. Какая-то молодая особа в стальных сапогах на шестидюймовых шпильках буквально полетела к Гленде и Джульетте, словно влекомая магнитом – учитывая количество надетого на ней железа, безнаказанно пройти мимо магнита она бы уж точно не смогла. В руках она держала поднос с напитками.
– Черный эль, красный эль, белый эль, – перечислила она, а потом понизила голос на несколько децибелов и три социальных слоя. – На самом деле, красный эль – это херес, и его все гномихи берут. Им нравится, когда можно потягивать.
– Нам придется заплатить? – нервно спросила Гленда.
– Всё бесплатно, – сказала девушка, указала на миску с какими-то маленькими черными штучками, каждая из которых была пронзена шпажкой для коктейля, и с ноткой безнадежности предложила: – Попробуйте крысиные ягодки.
Прежде чем Гленда успела остановить подругу, та взяла одну штучку и принялась восторженно жевать.
– Которая часть крысы называется ягодкой? – поинтересовалась Гленда. Девушка с подносом отвела взгляд.
– Ну… знаете, что такое пастуший пирог?
– Я знаю двенадцать разных рецептов, – заявила Гленда с редким самодовольством. На самом деле она приврала. Она знала четыре рецепта, потому что трудно сделать из мяса и картошки нечто большее, но сверкающая металлическая роскошь «Шоблы» действовала ей на нервы, а потому нужно было придать себе весу. И вдруг до нее дошло.
– А, вы имеете в виду традиционный пастуший пирог, который готовят из…
– Боюсь, что так, – сказала девушка. – Но у дам эти штуки пользуются огромным спросом.
– Больше не ешь, Джу, – быстро велела Гленда.
– Вкусно же, – возразила Джульетта. – Можно еще одну?
– Но только одну, – предупредила Гленда. – Для круглого счета.
Она выпила херес, и девушка, осторожно балансируя тремя предметами в двух руках, протянула ей глянцевую брошюру.
Гленда полистала ее и убедилась, что интуиция не подвела. Здесь все было таким дорогим, что даже цену не называли. Можешь не сомневаться, что вещь стоит дорого, если тебе не называют цену. Если полистать каталог еще немного, зарплата утечет через зрачки. Бесплатная выпивка? Ну-ну.
Поскольку делать было больше нечего, она принялась разглядывать публику. Все, за исключением увеличивающегося – и, надо признать, немалого – количества людей, носили бороды. Гномы непременно бородаты, это неотъемлемая часть гномьей природы. Здесь, впрочем, бороды были изящнее, чем в среднем по городу, а кое-кто даже поэкспериментировал с перманентом и укладкой. На виду, как положено, торчали шахтерские кирки, но их носили в дорогих сумках, как будто владелица кирки могла обнаружить по пути в магазин привлекательный пласт угля и боялась, что ей нечем будет поработать.
Гленда поделилась мыслями с Джульеттой, которая указала на ноги очередной состоятельной клиентки и сказала:
