Когда одержимый поднимал голову, холодные капли падали ему на лицо, остужая этот жар, скапливались в глазницах маленькими лужицами и стекали вниз по вискам. Брызги попадали в ноздри.
Он вдыхал дождь и смотрел сквозь него. Сверху вода, снизу огонь, языки пламени мотал ветер, земля трескалась от пекла. Четыре стихии сошлись в непрерывной схватке. А Сагюнаро стоял между ними, наслаждаясь хлесткими ударами ветра и холодными, свежими, тонкими струйками воды, которые текли по слепому лицу вместо липкой, тягучей крови.
Прежде неподалеку постоянно находился кто-нибудь из магов. Наблюдал, но не подходил близко. Следил, не проснется ли в неизгоняемом человеческая натура. Однако пока ничего настораживающего не происходило.
Сейчас надзирать за ним не было времени. По округе рыскали райтонингу, похожие на серые молнии в своем стремительном беге. Быстрые и беспощадные. Их сил было предостаточно, чтобы справиться с жалкими деревенскими сторожами, которые мнили себя настоящим гарнизоном. Те даже не успели понять, что происходит.
Магов Румунга было всего два десятка, но казалось гораздо больше. Они успевали повсюду. Духи ловили тех, кому пришло в голову бежать. Убивали на месте или тащили к своим хозяевам. Словно послушные пастушьи псы, сгоняли людей на площадь, в кольцо хищных колесниц.
Один райтонингу прокрался мимо Сагюнаро, не сдержался и зашипел на него. Тот медленно повернул голову, и тварь тут же сгинула, зная, что лучше не связываться с шиисаном.
Рядом остановилась колесница, издав сухой стрекот рассерженного насекомого, раскрылась, и на землю спрыгнул кто-то из магов. Судя по тяжелым шагам, вминающим каблуки сапог в землю, и запаху корня сандала, давно въевшегося в одежду, — Руам. Человек, который считал себя учителем и хозяином.
— Позволишь тебя отвлечь ненадолго? — спросил он весело и бодро.
Сагюнаро с большим трудом оторвал взгляд, наполненный дождем и огнем, от пожара.
— Кто? — Его голос звучал не так, как прежде. Глухо, тускло, смазанно. Чужие интонации.
— Заклинатели из ордена. Двое. Понятия не имею, что они здесь забыли.
— Где?
— Небольшой уютный домик на окраине.
Сагюнаро легко вскочил на выступ колесницы, ухватился за изогнутое ребро, выступающее из борта. Повозка устремилась вперед. Держась одной рукой, одержимый свесился чуть вбок, позволяя ветру, вызванному движением, окатывать себя с ног до головы. И ловил дождь всем телом.
Селение, окутанное шелестом дождя и шелковым шуршанием пламени, казалось вымершим. Только иногда издали долетал прерывистый детский плач. Голосов взрослых слышно не было.
Небольшим уютным домиком оказался маленький храм. Сагюнаро спрыгнул на ходу и пошел по ухоженному саду, жадно вдыхая свежую зелень мокрой травы, влагу узких ручейков и горечь водяных стрелолистов, растущих по их краю. Умиротворяющие ароматы перебил запах разгоряченного человеческого тела.
— Пытаются сопротивляться, — азартно сказала Ари, обращаясь к Руаму, появившемуся следом за одержимым. — Мы закрыли дом — на нем плотная сеть. Они не могут ни позвать на помощь, ни принять ее. Ни один дух не войдет и не выйдет. Может, сожжем их вместе со зданием, чтобы не терять время?
Для нее все это было занятной игрой.
Из дома тянуло отчаянным призывом, подкрепленным запахом свежей крови. Маги не слышали его или воспринимали не так, как одержимый. Даже шима, связанные с людьми, не реагировали. Быть может, не нуждались в подпитке чужой жизнью.
Сагюнаро повернул лицо к храму и молча направился к входу.
— Эй, куда ты?! — воскликнула женщина, порываясь остановить его.
— Пусть идет, — довольно сказал Руам, удерживая ее за руку. — С заклинателями у него свои счеты. И ему тоже надо есть.
Сагюнаро шел по тропинке, слушая, как хрустят мелкие камешки под ногами, и одновременно пытаясь уловить отголосок за деревянными стенами. Два человека, совсем рядом.
Барьер, который установили маги, чтобы не дать возможность заклинателям вызвать духов, напомнил одержимому поток сильного воздуха. Он легко преодолел его и вошел в храм. Медленно поднялся по крыльцу, прислушиваясь, как поскрипывают под его весом старые, рассохшиеся ступени. На лицо упала кружевная тень от деревянного резного диска, свисающего со ската крыши. Звон капель, разбивающихся о камни, звучал нескончаемой, умиротворяющей музыкой. Когда-то Сагюнаро мечтал жить в таком маленьком храме, читать книги, совершенствовать формулы изгнания и призыва духов. Теперь он сам стал сущностью, которая не может проигнорировать зов смерти и крови, потому что только убийством и живой плотью должна была жить его новая, вечно голодная суть.
Внутри слышалось мелодичное позвякивание ветряных колокольчиков. Ароматы дерева и сухих цветов безуспешно пытались заглушить дуновения, несущие с собой человеческий страх, боль и отчаяние.
Заклинатели находились в небольшом зале для тренировок. Один, судя по запаху сухой кожи и ленивой, тягучей крови, — пожилой мужчина. Он умирал. Жизнь текла из его плохо перевязанных ран и впитывалась в циновки, расстеленные на полу. Ее силой он пытался разрушить барьер, окружающий храм, чтобы спасти ученика и, быть может, спастись самому. Отчаяние толкнуло на призыв сущности-разрушителя, когда он понял, что защитники уже не помогут. К сожалению, его услышал только Сагюнаро.
— Шиисан! — крикнул дрожащим от страха и беспомощности голосом, увидев вошедшего, второй заклинатель — юноша, едва окончивший обучение.
Вскочил, пытаясь применить какую-то формулу, но та едва уловимым дуновением воздуха пронеслась мимо цели и развеялась весенним ветерком.
На месте руки неизгоняемого безболезненно появился меч. Повернув его плашмя, Сагюнаро отбросил в сторону мальчишку, чтобы не путался под ногами. Тот ударился о стену и потерял сознание. Одержимый склонился над мужчиной.
— Ты умираешь, — сказал он, вдыхая смерть, струящуюся из его ран. — Но еще не скоро.
— Так убей меня сейчас, тварь, — прохрипел, задыхаясь, старший наставник. — Чего ждешь?
Сагюнаро почувствовал тень удивления. Человеку реально было договориться с ним. Даже теперь, в доме, осажденном магами, без возможности вызвать защитника. Заплатить своей кровью или плотью за спасение себя или своего ученика. Сагюнаро знал заклинателей, которые могли найти общий язык с самой темной сущностью. Вернее, заклинателя. Одного. И тот сейчас очень далеко. А этому было не дотянуться до способностей Рэя.
Только теперь бывший маг понял, что могли испытывать разумные сущности, когда являлись на зов и натыкались на подобный прием. Неужели неизгоняемый не заслуживает немного элементарной вежливости?
— Ты сам позвал меня.
Мужчина выругался, пытаясь приподняться и оглянуться на оглушенного ученика.
— Тебя я не звал, шиисан.
— Тогда ты глуп, если думал, что на зов крови к тебе не явится подобный мне дух. Но мы можем достичь соглашения, — сказал он прямо, надеясь на здравый смысл служителя храма. — Я помогу тебе.
