Синорец, проходя мимо, чтобы поднять кинжал, выроненный пленником кодзу, небрежно растрепал ее красные волосы:
— Молодец, девочка.
И было непонятно, что именно он оценил — ее ловкость или оптимизм.
Тора приняла похвалу и запанибратски-снисходительное обращение как должное. И первая пошла следом за Древним. Гризли еще раз оглянулся на храм — тот постепенно таял в полумраке, и только пригвожденное к черному стволу тело продолжал освещать один-единственный тонкий луч.
Песок под ногами сменился широкими каменными плитами, серый полумрак постепенно светлел. Впереди появилось яркое пятно — потолок наверху пересекала глубокая трещина, и солнечный поток беспрепятственно лился на стену, преграждающую путь.
Она была неровной, грубой кладки, потрескавшейся от времени. Крыша-купол над ней изрезана мелкой сеткой трещин. На высоте почти трех человеческих ростов от земли виднелись узкие щели-окна. Под ними тянулся карниз. Еще одно здание в здании. Дверей в нем также не было.
— И как туда попасть? — Гризли поднял руку, заслоняясь от яркого света. Реального, пробивающегося снаружи, или всего лишь иллюзии — определить было невозможно.
Тора запрокинула голову, глядя наверх и оценивая на глаз расстояние.
— Я допрыгну.
— Высоковато. — Синорец с сомнением рассматривал карниз.
— Допрыгну, — уверенно повторила Тора. — Но потребуется ваша помощь. Я покажу… Это называется бросок с четырех рук. Гризли, встань здесь. — Она взяла юношу за плечо, и тот почувствовал крепкую хватку ее тренированных пальцев. Поставила синорца напротив, на расстоянии шага. — Нужно равномерно опираться на обе ноги. Руки в «решетку». Правой ладонью возьмите запястье своей левой, ладонью левой — запястье правой руки друг друга… Отлично. Корпус прямой. — Сосредоточенная Тора коснулась ладонью спины Древнего, словно тот был ее партнером в цирковом номере, и, судя по улыбке синорца, он совсем не возражал против подобного обращения. — Затем я встану к вам на руки. — Девушка слегка надавила на плечи заклинателям, наглядно иллюстрируя свои слова. — А потом вы по моему сигналу, не наклоняясь и не опуская «решетку», сделаете неглубокое короткое приседание и сразу распрямите ноги, одновременно резко поднимая руки вверх. То есть подбросите меня. Это называется «выброс верхнего».
— Ясно, — сказал Гризли.
Девушка выглядела спокойной и предельно собранной, как на серьезной репетиции, заражая невольных партнеров своим энтузиазмом. Взялась за их плечи, аккуратно и уверенно встала на «решетку».
— Готовы? Бросайте.
Мужчины подкинули ее. Тора упруго оттолкнулась от сцепленных рук и взлетела вверх. Пальцами уцепилась за край карниза, легко подтянулась, встала, выпрямилась во весь рост и крикнула:
— Отличная работа!
— Хорошо иметь дело с цирковой, — сказал синорец, с удовольствием глядя на нее. — Тора, что там?
Девушка стояла, держась одной рукой за косяк, подавшись на полкорпуса вперед, и смотрела вниз, в глубину здания.
— Тора! — Синорец повысил голос.
Она оглянулась. Ее лицо в обрамлении красных волос сейчас казалось особенно бледным.
— Что ты там… — начал было Гризли, но спутник решительно перебил его:
— Хочешь, чтобы она тебе пересказывала, что увидела? Со всеми подробностями? Мы не на прогулке в императорском саду… Тора, нам надо подняться к тебе!
Заклинатель признавал справедливость этого замечания, но синорец мог быть и повежливее. А тот развязал бечевку, намотанную поверх кожаного пояса. Забормотал над ней, и внимательно наблюдающий Гризли уловил слова деликатной формулы-просьбы, обращенной к духу-защитнику. Размахнулся, бросил вверх свободный конец. И серебристые нити на глазах изумленного юноши начали стремительно расти, удлиняться, переплетаясь друг с другом, словно стебли невидимого растения. Тора поймала длинную, прочную веревку.
— Волосы сайны, — пояснил Древний и крикнул девушке: — Найдешь к чему привязать?
Она кивнула в ответ и спрыгнула внутрь здания. Веревка потянулась следом за ней, послушно вырастая. Спустя несколько минут девушка снова появилась на карнизе и махнула, показывая, что все в порядке.
— Ты первый, — велел синорец Гризли.
Заклинатель ухватился за теплые нити волос сайны и полез наверх, упираясь ногами в стену. Тора протянула ему руку, помогая взобраться. Он тут же заглянул в окно, чтобы узнать, что так потрясло девушку.
Небольшой зал был заполнен человеческими телами. Сваленные как попало, словно сломанные игрушки, они лежали, сидели, стояли прислоненные к стенам. Часть из них покрылась трещинами, у кого-то не хватало рук, ног, головы. Волосы у некоторых осыпались сухими иглами, лица, словно выточенные из камня, были пустыми и гладкими. На месте глаз у других зияли черные дыры, вместо носов — глубокие провалы. Они напоминали разбитые скульптуры, которые сгрузили здесь за ненадобностью. Но, взглянув внимательно на ближайшую — мужчину, вздымающего к потолку обломки предплечий, — Гризли увидел на гладких сколах его рук белый срез кости, красную плоть, пронизанную венами…
Тора прикрутила веревку к торсу юноши, уткнувшегося головой в пол у самого окна. Его шея была неестественно вывернута, красивое лицо с застывшей полуулыбкой обращено в сторону девушки с обломанными кистями, валяющейся рядом. В ее остекленевших глазах отражались блики света из узкого оконного проема и две крошечные фигурки, стоящие в нем…
Заклинатель содрогнулся от отвращения.
Все эти люди когда-то были живыми. Ходили, смеялись, разговаривали, испытывали боль, радость, а потом приглянулись чем-то кодзу, и он забрал их себе. Поиграл, вытянул жизнь, превратил в уродливые, мертвые обломки, свалил в самом дальнем углу и забыл.
Со всех сторон на Гризли смотрели слепые глаза или пустые глазницы, тянулись сломанные руки. Быть может, пленники пожирателя мыслей все еще оставались живы, где-то в глубине высохших тел, покрытых окаменевшей кожей, теплился огонек разума. Быть может, они пытались сейчас просить его о помощи, кричали изо всех сил, но он их не слышал.
Отвечая на этот возможный зов, заклинатель обрушил формулу на ближайшее тело, и оно рассыпалось грудой сухой пыли. Затем ударил следующее, и еще одно. Они ломались, трескались, оседали на пол бесформенными ошметками. Он бы разнес вдребезги весь зал, но на плечо легла тяжелая рука синорца.
— Хватит, — сказал тот тихо. — Даже этим ты им не поможешь. Они давно мертвы.
— Откуда вы… знаете? — с трудом переводя дыхание, спросил Гризли.
— Безликий видит. Здесь нет жизни.
— Надоевшие игрушки, — произнесла Тора жестко и обернулась к старшему спутнику. — Как ты считаешь, кодзу можно загнать обратно? Туда, откуда он пришел?
— Я бы не стал пытаться. — Синорец дернул за веревку, и та сама сползла с мертвого тела и вернулась на пояс владельца, свернувшись кольцом.
