Особенно жестко пришлось столкнуться с полицией префектуры Канагава после инцидента с прослушиванием главного штаба Компартии Японии, расположенного здесь же, в Матиде. Едва унялись отголоски этого дела, произошел инцидент с Сакамото. В Ассоциацию адвокатов входил лишь один служащий этой конторы, наоборот, ядром Ассоциации были адвокаты из других офисов, но, несмотря на это, адвокатская контора «Йокогама» обладала немалой силой, и привлекала к себе внимание полиции.
То есть, когда адвокаты этой конторы заявили в полицию о том, что Сакамото похитили люди из «Аум Синрикё», те вполне могли их проигнорировать и сделать вид, будто ничего не произошло?
Вполне возможно. Могло присутствовать искажение смысла. Жаль, что нельзя подтвердить это непосредственно, но некоторым тертым журналистам по-свойски информацию слили. В Управлении полиции говорят: такая вот это контора, — и поднимают левую руку. В смысле, они — левые. А о причастности «Аум Синрикё» — ни слова.
Квартал Ёкодай — в ведомстве районного управления Исого
[45]
и местные следователи на первых порах действовали очень успешно. Быстро приехали и остальные спецслужбы. Но доклад об этом до руководства полиции так, видимо, и не добрался. Связь между полицейским управлением и следователями отлаженной назвать было нельзя.
Складывалось впечатление, что полиция «Аум Синрикё» опасной организацией не считает. Это они признали позже сами. У них не было даже схемы структуры организации. Если в Управлении безопасности нет структурной схемы, то, иными словами, на эту организацию у полиции ничего нет. Поэтому когда мы в результате инцидента с Сакамото заголосили об опасности секты, полиция спустила все на тормозах, особо не вникая в суть дела.
Районное управление Исого отчасти это понимало. Наши коллеги передали специалистам управления огромное количество документов, имеющих отношение к секте. Так, адвокат Таро Такимото отослал в Штаб поисков Сакамото и в Уголовное управление Министерства юстиции список с фотографиями около тысячи членов секты. До марта 1994 года было отправлено 97 пакетов. Поэтому райотдел Исого был в курсе всего. Они по-своему старались и расследовали инцидент со всей серьезностью. Они верно оценивали переданную им информацию.
Но это не доходило до управления префектурального. Словно там — сборище ослов и тупиц. Но и там постепенно происходила смена персонала, что позволило сдвинуть дело с мертвой точки. Постепенно информация из райотдела Исого стала подниматься наверх все быстрее. Это стало понятно даже нам.
Самое веское, что там было, — подписи. Мы собрали подписи миллиона восьмисот тысяч человек. С каждой новой сотней тысяч мы относили эти подписи в полицию. Не в райуправление Исого, а в префектуру и Главное полицейское управление Японии, обращались к депутатам Парламента, чтобы они присоединялись к нам в таких походах. Думаю, такое давление постепенно дало о себе знать. Плюс к тому полиция уже оценивала наши действия как полезные для следствия.
Еще с тех пор, когда я исполнял обязанности заместителя начальника секретариата Штаба по спасению адвоката Сакамото Общества адвокатов Токио, к нам просачивалась информация о зарине.
Если помните, 1 января 1995 года газета «Йомиури» опубликовала статью о том, что в деревне Камикуйсики обнаружили остатки зарина. Накануне этого, где-то с декабря, группа адвокатов «Коалиции помощи пострадавшим от "Аум Синрикё''» начала распространять информацию об интересе секты к зарину, медикаментам и химикатам. Не исключено, что они использовали стимулирующие средства и галлюциногены.
В марте 1994 года в проповеди Тидзуо Мацумото в отделении секты в префектуре Коти впервые прозвучало слово «зарин». Так называемая «зариновая проповедь». С тех пор и до конца постоянно повторялась «проповедь об Армагеддоне». В группе адвокатов родилось глубокое подозрение, что секта что-то затевает.
Услышав об том, я прежде всего подумал: что будет, если зарин подбросят в нашу контору? Эгоистично, но это первое, что пришло мне в голову. Были мнения, что «вывеска», требующая спасения семьи Сакамото, опасна, и ее нужно убрать. Мы не имели никакого отношения, но те, кто имел — испугались. Во время инцидента с зарином в Мацумото газ был распылен на улице
[46]
. В таком случае определить точное место — невозможно. Где и когда ждать новой атаки, предполагать бесполезно.
У нас прежде не было чувства страха. Человека можно похитить, но даже не думали, что они могут прямо на месте убить и унести с собой. Отчасти — потому, что «не хотели думать».
Инцидент в Мацумото произошел в июне. В то время уже никто не усомнился в причастности «Аум Синрикё»?
Нет, никто. Во время консультаций стало ясно, что «Аум Синрикё» постепенно начали использовать препарат «инициация», от сбежавших из организации членов мы узнали об этих подробностях, а также о случаях линчевания. Но даже адвокат Таро Такимото до связи с зарином пока не додумывался. Знал о применении ядовитого газа, но считал, что это лишь уловка для верующих — создание иллюзии пострадавшего. Или об использовании иприта
[47]
после того, как в июле 94-го появились пострадавшие от этого газа. Но они, кроме того, использовали и зарин.
До этого наконец-то додумались в декабре 94-го. И вот 1 января 95-го опубликовали шокирующую информацию. К тому времени мы были в панике. Оставался лишь вопрос времени: когда они это сделают?
Уже потом я узнал, что в январе планировался принудительный обыск, который должны были провести одновременно полицейские управления префектур Нагано, Яманаси, Сидзуока и Миядзаки. Но Главного полицейского управления в этом списке нет.
По их словам, в то время они не были готовы к обыску и конфискациям. Но уже состоялось похищение старшей дочери Томоко Касима. Нельзя сказать, что они не могли принять меры, но не приняли. Зашевелились только после инцидента с Химая из районного офиса Мэгуро. Они как будто ждали происшествия — взяли ордер и устроили обыск.
Однако даже спустя месяц после обысков они не понимали всей критичности ситуации. Они не могли предположить, что, не поторопись они сейчас — произойдет зариновая атака. Статью в «Йомиури» они тоже всерьез не восприняли.
