Теперь я уже ясно представляю себе Фрэда, хотя образ его относится к началу вечера и к лимузину, в котором мы проплыли мимо Стэна. Это Фрэд сказал, что в машине нет места. Тогда для меня было очевидно — он из тех, кто все умеет уладить. Непонятно, правда, как у него оказался номер Стэна. Спрашиваю об этом Луизу.
Она выставляет голову из-за душевой занавески.
— Что?
— Номер Стэна. Как Фрэд раздобыл его?
— Не знаю. Я была не в себе.
В ванной слишком жарко. Возвращаюсь в спальню, звоню дежурной, чтобы выяснить номер телефона молодежной гостиницы.
Я как раз заканчиваю диктовать сообщение для Стэна, когда Луиза выходит в спальню — одно полотенце обмотано вокруг тела, другое — на голове. Она подходит к окну, сбрасывает полотенце с головы и, вороша волосы руками, сушит их под неярким январским солнцем.
— Лу, у тебя нет сигареты?
— Пусто, — она кивает на смятую пачку «Мальборо», валяющуюся на тумбочке. Опустив взгляд, я замечаю ее сумочку, втиснутую между кроватью и тумбочкой.
— А может, свежая пачка есть?
— Все может быть. Посмотри.
Ручка сумочки обернута подсохшим презервативом. Надо полагать, это означает, что Луиза с Амандой не лесбиянки, если только лесбиянкам не свойственно нечто, мне не известное. Засовываю презерватив под подзор кровати и ставлю сумочку себе на колени.
Сумочку эту я сам подарил Луизе на день рождения. Она недорогая, но приятного пуританского дизайна. А вот записная книжка в ней — совсем другое дело: переплет из ящеричьей кожи, похожей на крокодилью. Странно, как это Луиза смогла позволить себе вещь, стоящую, должно быть, несколько сот фунтов. Пролистывая книжку, я замечаю, что вверху каждой страницы вычеркнуто по нескольку имен. И, только добравшись до «QR», соображаю, что книжку Луиза у кого-то сперла, а после вымарала имена друзей прежнего ее владельца.
Я собираюсь спросить Луизу насчет книжки, но тут звонит мобильник. Это может быть только Стэн.
Я думал, он станет надо мной потешаться, но нет, он, оказывается, обижен.
— Как ты там, Стэн?
Луиза поднимает голову, отбрасывает волосы назад и с манерной медлительностью осведомляется:
— Кто это?
Чего спрашивать, не понимаю. Она же слышала, как я назвал имя Стэна. Тем не менее, прикрыв микрофон, я отвечаю ей. Стэн тем временем перечисляет свои увечья.
— А ты даже на ссадины мои взглянуть не захотел. По-моему, эта сучка все свои ногти в моих ребрах оставила. Говорю тебе, у меня теперь походка как у гейши.
— Что ему нужно? — У Луизы никогда нет времени на моих друзей, вообще на кого бы то ни было из Корнуолла.
— Стэн, я не виноват. Ты ж мне сам грибы подсунул. Когда ты ввязался в драку, меня как раз пробрало.
— Что еще за грибы?
Ну не могу я вести сразу два разговора. Снова прикрыв микрофон и глядя на Луизу, я отрицательно трясу головой.
— Ты что, подсел на грибы? Господи, Джейми, — она удивленно таращится на меня. Потом поворачивается и ускользает в ванную, напоследок поинтересовавшись через плечо: — Это его с грибов тянет с трансами драться?
До меня не сразу доходит, что она видела, как Стэн затеял драку. И даже не попыталась остановить лимузин. Я плетусь за ней, толкаю дверь ванной.
Луиза сидит голышом на унитазе, втирая между ног крем «Канестен». Я быстро выметаюсь.
Стэн говорит:
— Ты представляешь, чего мне стоило до тебя дозвониться? Монет телефоны не принимают, так? У меня три часа ушло, чтобы догадаться, что нужна карточка, и еще час на поиски места, где их продают. Ты знаешь, как по-французски «телефонная карточка»?
— Telecarte.
— Ну да, ты-то знаешь. Но куда ты, мать твою, запропастился?
— Подожди, Стэн. — Я кричу Луизе: — Как называется этот отель?
— Hotel «Costes».
Вот уж не знал, что я остановился в отеле «Кост». Я понял, конечно, — по простыням, коврам и плитке на полу ванной, — что отель не из рядовых, но мне и в голову не пришло бы поселиться здесь, в отеле, который я знаю только по журнальным репортажам о показах мод. Так или иначе, практически никаких впечатлений от вселения в него у меня не сохранилось — спасибо Стэну и его экспериментам с грибами.
Оказывается, Луиза уже некоторое время что-то говорит.
— Только не тащи сюда Стэна. За нами вот-вот заедет Фрэд.
Что-то не верится, она еще даже не одета. И вчерашний вечер вызывает во мне все большее раздражение. Она же знала, что Стэн со мной, и, уверен, бросить его — это была ее идея.
Я прикрываю микрофон и шиплю в направлении ванной:
— Ты нарочно оставила Стэна.
Луиза появляется в проеме двери.
— Да пошел ты, Джейми. Ты знаешь, через что мне пришлось пройти в Нью-Йорке? Теперь я прошу о помощи, а тебе лишь бы протыриться с какой-нибудь деревенщиной на очередную тусовку.
Мы стоим так близко друг к дружке, что Стэн слышит обоих.
— Эй, это кто это долбаная деревенщина? Что там происходит?
Отвернувшись немного в сторону, я говорю:
— Извини, Стэн. Перезвони через час.
Я пытаюсь прервать разговор, но Стэн успевает вставить:
— Стой. Стой. Ты, между прочим, мне должен, так? Добейся, чтобы нас пригласили на прием после показа Осано.
Для человека, не умеющего порядком читать, Стэн совсем неплохо осведомлен о расписании показов, во всяком случае, лучше, чем я. Луиза права, он здесь лишь для того, чтобы попытаться пролезть на столько приемов, на сколько получится. И Луиза слышала, что он сказал. Прежде чем захлопнуть перед моей физиономией дверь ванной, она одаряет меня уничтожающим взглядом. Пауза, затем раздается такой грохот, словно она содрала со стены стеклянную аптечку.
— Мне нужно идти, Стэн. Дай мне час. — Я отключаюсь и стучу в дверь ванной.
Дверь отворяется. Луиза опять в пеньюаре.
Я взмахиваю «Нокией»:
— Разговор окончен.
Луиза только кивает. Осматриваю ванную комнату — никаких повреждений. Заглядываю в ванну. Она вся в брызгах зеленной слизи и мелких осколках стекла — здесь разбился здоровенный флакон с косметической грязью «Боргезе».
— Что произошло в Нью-Йорке? Почему тебя выставили из агентства?
Луиза качает головой.
— Потом, — она опускает глаза. — Почему ты босой?
На шоу Осано нас везут за счет отеля, в черном «ситроене». Я уже в туфлях. Нашел их в коридоре, под дверью номера. Кто их там оставил, не знаю, зато знаю, что Луиза позвонила Фрэду. Я все еще не понимаю, зачем Луизе так нужно, чтобы я был с ней рядом, как не ведаю и причин, по которым она разругалась с агентством. По временам на нее нападает такая тревога и ведет она себя до того странно, что я пугаюсь, однако, когда мы втягиваемся в поток машин на рю Сент-Оноре, настроение ее производит поворот на все сто восемьдесят градусов. Ну, может, на девяносто. Я сижу между сестрой и Биби, на коленях у меня гостиничное полотенце с завернутым в него пистолетом. В «ситроене» с нами едет еще гримерша, француженка родом с Юга. Биби всю дорогу курит, говорит совсем мало. Если не считать долгого поцелуя, который я получил от нее, когда мы уселись в машину, она на меня почти и не смотрит — только один раз вдруг делает большие глаза и подмигивает. Она тиха, как Луиза, и выглядит такой же усталой, хоть и не такой, я бы сказал, дерганой.
