Елизавета, привыкшая к полной покорности мужа, растерялась, встретив столь яростный отпор:
— Что за дурацкий вопрос? Конечно, нашу дочь.
— У нас один сын, Родион, — отчеканил Семен, — сомневаюсь, что Пятаков его замуж возьмет.
— С ума сошел? — взвизгнула жена. — Нам в яму с дерьмом опускают спасательную веревку, предлагают на свет вытащить. У нас будут деньги! Много‑много денег!
Семен Кириллович сгорбился:
— Пока я жив, Пятаков сюда даже экскурсантом не войдет. И не произноси при мне вслух имени дочери. Все. Закрыта тема.
Рассказав подруге о скандале, Надежда спросила у нее:
— Может, пришла пора Лизке один из конвертов, оставленных свекром, вручить? Но какой?
— Подожди немного, — посоветовала Вахрушина, — вдруг она образумится?
На следующий день Елизавета Матвеевна, выйдя к завтраку, кинулась к мужу, встала перед ним на колени, обхватила его ноги руками и заплакала:
— Прости, Сенечка. Устроила вчера скандал, потом ночь не спала, молилась у икон, прощения у Кирилла Алексеевича просила. Сегодня же откажу Пятакову. Не держи на меня зла! Это все крыша виновата, в одном месте залатаешь, в другом протекает, измучили меня хозяйственные проблемы.
— Встань сейчас же! — испугался Семен. — Ну поспорили мы, с кем не бывает. Я сам виноват, не сдержался, раскричался.
— Ты хозяин, — всхлипнула Лиза, — имеешь право.
Надежда Васильевна, в чьем присутствии это происходило, обомлела — никогда раньше хозяйка так себя не вела. Неужели она и в самом деле устыдилась своего поведения?
Весь день жена крутилась вокруг Сени, пошла с ним гулять по парку, а вечером отнесла ему в библиотеку собственноручно сваренный грог. Домработница пребывала в изумлении. Ну и ну, вот это метаморфоза!
Ночью Семен умер.
А через день в доме появилась… Ксения. Представляете реакцию Надежды Васильевны, когда она, выйдя около семи утра на кухню, увидела у кофемашины стройную светловолосую девушку, которая делала себе эспрессо?
Домработница знала за собой грешок — она могла забыть запереть на ночь служебный вход, поэтому испугалась:
— Вы кто такая?
— Своих не узнаешь? — фыркнула гостья и обернулась.
— Ксения! — изумленно вскрикнула домработница. — Какого дьявола ты здесь делаешь?
— Шикарное приветствие, — скривилась девица.
И тут вошла Елизавета Матвеевна. У бедной Надежды Васильевны началось головокружение, в висках застучали молоточки. Слишком многое случилось за короткий период: умер Семен, невесть откуда вынырнула убийца Роди, а теперь еще и Лиза ни свет ни заря встала. Хозяйка никогда рано утром не поднимается и не любит заходить на кухню.
— Перестань шуметь, — распорядилась Елизавета Матвеевна.
— Ксения дома, — пробормотала Надежда Васильевна. — Откуда она взялась?
— Хороший вопрос, — хмыкнула хозяйка. — Напомнить тебе, что Семен Кириллович скончался? Предстоят похороны, дочь обязана проститься с отцом. Готовь молча завтрак. Да, сейчас приедут люди из выездного ресторана. Надеюсь, они не рухнут в обморок при виде нашей плиты, ровесницы Куликовской битвы.
У домработницы затряслись поджилки:
— Выездной ресторан?
Елизавета Матвеевна свела брови в одну линию:
— Имеешь что‑то против? Ну тогда придется тебе самой для тех, кто придет поднять рюмку, еду готовить, а потом ее подавать.
— Вы собираете гостей? — прошептала домработница. — Сразу после смерти мужа? Устраиваете праздник?
Елизавета закатила глаза, открыла холодильник, достала бутылку минералки и протянула прислуге:
— Выпей и очнись. После похорон положено устраивать поминки. Я подсчитала, что проститься с Семеном Кирилловичем захочет немалое количество народу. Хлопотами займется специальная служба, она называется кейтеринг.
— Фуу… — выдохнула Надежда Васильевна. — Простите, у меня что‑то с головой… мысли путаются…
Хозяйка сменила гнев на милость:
— Мы все нервничаем. Спасибо Игорю Анатольевичу за помощь. Он подсказал место, куда обратиться надо. Это ресторан «На поляне», заправляет там Яков, прекрасный повар. Пятаков его людей всегда на свои вечера приглашает и доволен ими.
— А при чем тут Пятаков? — опешила Надя.
Елизавета Матвеевна уперла руки в боки:
— А где ж еще деньги на поминки взять? Игорь — сострадательный человек, он мне хочет помочь. Хватит глупые вопросы задавать. Пошли, Ксюша, надо черное платье подыскать.
Глава 31
Спустя неделю после похорон владелица усадьбы объявила домашним:
— Через год, где‑нибудь в конце ноября — начале декабря, Ксения выйдет замуж за Пятакова и в особняке начнется капитальный ремонт. Слава богу, конец экскурсиям, осталось недолго терпеть идиотов в доме и парке, а потом — никого чужого.
Надежде Васильевне показалось, что ей на голову упал потолок, но члены семьи не смогли скрыть радости.
— Мы с папочкой и Ричиком отправимся путешествовать по миру! — ликовала Эмма Геннадиевна.
— Можно будет уехать подальше из нашей страны, где зима длится девять месяцев, а лето всего одну неделю, причем дождливую, — размечталась Анфиса.
Надежда Васильевна на подкашивающихся ногах добралась до своей комнаты и рухнула в кресло. В голову полезли мысли одна страшнее другой. Почему Елизавета на следующее утро после скандала с мужем превратилась из злобной ведьмы в нежную Белоснежку? По какой причине никогда не приближавшаяся к плите хозяйка вдруг сама сварила Семену грог, а не поручила приготовить его прислуге? Отчего, опустошив чашку с горячим напитком, Семен Кириллович в кратчайший срок скончался от инфаркта? Ксению вызвали на похороны отца, который никогда бы не захотел увидеть убийцу у своего гроба, или девчонка прибыла для помолвки с богатым женихом? Хозяин умер в пятницу, а рано утром в воскресенье Ксюша уже варила эспрессо. Когда она успела купить билет? Или ее предупредили заранее? Но каким образом ей могло стать известно, что Семен уйдет на тот свет в конце прошлой недели? Если только…
Думать дальше Надежда Васильевна побоялась. Она поняла, что настал момент, о котором ее предупреждал перед своей смертью Кирилл Алексеевич, взяла пакет и отправилась к хозяйке в спальню.
Та, не изменившись в лице, выслушала ее, вскрыла конверт, вытащила листок, прочитала текст и протянула прислуге:
— Изучи.
Домработница удивилась, она знала, что в письме содержится некая порочащая Лизу информация, и полагала, что она постарается скрыть ее.
— Читай, читай, — усмехнулась Елизавета Матвеевна. — Боже, Кирилл Алексеевич словно выпал из девятнадцатого века. Птеродактиль наш…
