— Это точно, — неожиданно согласилась Майя. — Эй, а куда мы едем?
— В Капотню, — уточнил я.
— Стой! Шеф, тормози! — завопила Майя. — Мне в усадьбу надо! Срочно.
Я решил больше не ввязываться в разговор с любительницей стимуляторов.
— Майя, мама умерла, — тихо сообщила Лидия.
Наркоманка громко рыгнула:
— Чего? Врешь!
— К сожалению, нет. Очень прошу, хоть раз в жизни веди себя так, чтобы семье со стыда не сгореть. Проспись, помойся, причешись, оденься прилично, в чистое, приди на кладбище как человек, не позорь покойную.
— Зубы почистить? — заржала Майя. — Шнурки погладить? На чьих похоронах мне как человеку выглядеть надо, а? И сейчас‑то я, по‑твоему, кто? Жаба?
— Мама умерла, — повторила Лидия, — я тебе только что об этом сказала. Она в гробу перевернется, если младшая дочь в непотребном виде покажется на погребении.
— Че, правда маманя в ящик сыграла? — немного сбавила тон Майя. — А почему ты мне раньше не сказала? Вчера, например?
— Мама скончалась ночью, — пояснила Лидия, — я сама час назад о несчастье услышала.
— Брешешь, — перебила ее Майя. — Ох и любит моя сестричка заливать по полной…
Я посмотрел на Лидию, по ее лицу поползли розовые пятна. Она явно с трудом справлялась с охватившим ее гневом.
Впереди вспыхнул красный свет, и я затормозил у светофора.
— Не гони пургу! — заорала Майя. — Слышала я, как ты тут балаболила, почему Ксюху в Канаду сплавили. Боишься честно сказать: драгоценная дочь Лизки убила моего сыночка любимого, Иосифа! А он бы никогда меня не бросил, рублей бы сейчас дал… Эй! Погоди! Если мамаша померла, то кому ее квартира достанется? Вон оно что — сеструха моя себе жилплощадь захапать хочет, а потом сдавать ее и жировать… Не получится! Я наследница! Продам двушку, получу бабло. Прямо сейчас и займусь, аванс у покупателя возьму. Вот свезло‑то!
Лицо Лидии стало похоже по цвету на свеклу. И нервы у нее не выдержали:
— Все! Хватит! Ты мне больше не сестра! Вон из моей жизни.
Она распахнула дверцу, выскочила на мостовую и бросилась бежать в сторону торгового центра. Сзади загудели, я увидел зеленый сигнал, автоматически отпустил тормоз и нажал на газ.
Глава 17
— Слышал? — возмутилась Майя. — Меня ругала, обзывала хамкой, а сама орет как бешеная. Шеф, знаешь, где контора, которая квартиры продает, находится?
Я не успел ответить, потому что раздался звонок мобильного — Елизавета Матвеевна разыскивала дворецкого. Хозяйка пребывала во гневе:
— Иван Павлович, вы где находитесь? Куда подевались?
— За завтраком вы велели мне отвезти букет Надежде Васильевне, — смиренно ответил я. — С моей стороны было бы странно не послушаться. Я решил на некоторое время удалиться, а потом сделать вид, что вернулся из клиники, и объявить всем о кончине домработницы. Члены семьи уже подготовлены, известие их не шокирует. Вы до вечера заняты на экскурсиях, в доме полный порядок, мастер, который кладет плитку в санузле, мною полностью проинструктирован. Заодно куплю продукты — Надежда Васильевна не успела пополнить запасы, а Светлане Андреевне лучше заняться уборкой комнат.
— Хорошая идея, действуйте по намеченному плану, — потеплевшим голосом произнесла владелица усадьбы и отсоединилась.
— Эй, водила, вези, говорю, в агентство, где квадратными метрами торгуют, — заорала Майя.
Я припарковался и повернулся к наркоманке:
— Сегодня вам не удастся пустить с молотка квартиру покойной.
— Этта почему? — взвилась Майя.
— Наследники получают право распоряжаться имуществом умершего лишь спустя полгода после его смерти, — пояснил я. — Таков закон.
— Вот депутаты хреновы! — завозмущалась баба. — О народе не думают, о своем кармане пекутся, ворюги. А если у бедного человека денег нет? Ой, голова болит, тошнит, в ознобе ломает, лекарство купить не на что, ща подохну…
Несмотря на брезгливость, я постарался говорить сочувственно:
— Хотите, отвезу вас в такое место, где вам сделают укол?
— Врешь, да? — поежилась пассажирка.
— Нет. Вам сразу станет легче, — пообещал я, — мой друг поможет.
— Денег нет, — печально вздохнула дочурка Надежды Васильевны.
— Услуга бесплатная, — уточнил я.
— Так не бывает, — затряслась наркоманка. — Значит, тебе чего‑то надо? Хочешь меня…
— Упаси господь! — испугался я. — Такая мысль мне и в голову прийти не могла!
Не знаю, сколько надо выпить, чтобы прельститься теткой, сидевшей сейчас на заднем сиденье моей машины. Ведро? Цистерну? В меня явно не влезет такое количество спиртного. Даже если «красавица» останется последней женщиной на планете, я никогда к ней не приближусь.
— Так че надо? — устало спросила Майя. — Говори, за укол все сделаю.
— Почему вы назвали Ксению убийцей Иосифа? Расскажете правду — получите лекарство, — пообещал я.
— А не врешь? — еле слышно спросила она.
Мне неожиданно стало жаль беспутную бабу:
— Нет.
— Я сказала, что Ксюха убила Йосю, потому что она его убила, — выдохнула Майя. — Мать правду знала, но она хозяевам задницу лизала, вот и молчала. И к тому же бабка Йосика не любила — он характером в меня пошел, свободолюбивый. А Ксюха Винивитинова, шалава, моего мальчика соблазнила. Вези теперь меня к своему приятелю.
Я взял телефон и набрал номер Норы.
— Здравствуйте, Георгий Венедиктович. Очень надо привезти к вам Майю Константиновну, дочь Надежды Васильевны Пироговой. Ей требуется укол. Будем у вас примерно через час, точнее сказать не могу, на дороге пробки.
Надо отдать должное Элеоноре — мышей она ловит сразу. И не поодиночке, а стаями.
— Поняла, Ваня, сейчас предупрежу, чтобы Жора был наготове.
— Лучше пусть встретит нас прямо у ворот со шприцем, — продолжал я. — Майе совсем плохо, у нее ломка.
— Хорошо, не беспокойся, все организую, — пообещала Нора.
Я вернул трубку на место. Георгий Венедиктович — врач‑нарколог, владелец реабилитационной клиники — кое‑чем обязан Элеоноре, и, думаю, он поможет моей пассажирке. Конечно, сейчас Майя, желая получить дозу, готова сделать что угодно. Я могу показать ей купюру, выслушать ее рассказ, вручить гонорар и высадить «мисс очарование» на первом же углу. Меня с ней ничего не связывает, мы абсолютно чужие люди. А вот Лидии должно быть стыдно — бросила почти невменяемую сестру с незнакомым мужчиной и удрала прочь. Но я понимаю, что Майя довела ее до исступления. Готов спорить, сейчас Лидию грызет совесть. Да, за таблетки и шприц Майя схватилась сама, она глупа и распущенна, но нездорова, и ей требуется помощь.
