Андрей не удосужился снять очки, зная, что глаза его выдадут. Прищуренные красные глазки.
– У меня конъюнктивит, – сказал он.
Петя с недоверием уставился на него.
– Это одна из твоих знаменитых шуток? – уточнил он.
– Да какие уж там шутки… – вздохнул Андрей. – Глаза как ножом режет. Кошмар!
– Слушай, я тут хотел уточнить насчет сделки с «Кромвелем»… – забубнил Петя.
Когда он через полчаса закончил, Андрей захихикал и сказал:
– Петя, прости, ты не мог бы повторить, а то я прослушал…
– Ты издеваешься? – ранимый Петя от возмущения даже вскочил со стула.
– Петь, ну, извини, забылся… – молил Андрей.
– Нет, ну это бред какой-то! – пыхтел Петя. – Что с тобой?
Андрей снял очки. Видимо, лицо у него было настолько выразительное, что Петя тут же присмирел.
– Ты под кайфом, что ли? – пробормотал он.
– Вроде того. Может, пойдем пожрем?
– Да ты что, в самом деле?! – вскипел исполнительный директор. – С ума сошел?
Андрей закусил губу. Приблизился к Пете.
– Вчера я говорил с самим сатаной… – прошептал он. – Я продал душу дьяволу, Петя…
– Ну, твою мать, честное слово! – взорвался Петр.
– Или, может, закажем сюда хавчик? – фантазировал Андрей. – Кстати, я не гоню про сатану.
– Панов, алло! – Петя постучал себя пальцем по голове. – Ты где?
Андрей вернулся в кресло.
– Какой-то ты неисполнительный директор… – пожаловался он. – Ты ведь должен исполнять все мои желания?
– Андрюха, может, тебе кофе выпить? – Петя всерьез разволновался. – Ты же не в себе…
– Какой кофе? – с поддельной тоской произнес Андрей. – Никакой кофе мне не поможет, дружок. Меня прет со страшной силой, и ни дна, ни берегов… Знаешь, я, пожалуй, пойду. А ты скажи там, что я отравился. Я же выгляжу, как отравленный?
– О, да, – согласился Петя.
Внизу, в лобби, Андрей столкнулся с Настей, чьи волосы теперь отливали медью и были намного короче. Андрей немного расстроился, что чудесного преображения не случилось – это была все та же Настя с тяжелым подбородком и длинным носом, вот только рыжий цвет немного смягчал черты.
– Отлично! – Андрей поднял оба больших пальца. – Супер! Что ты делаешь сегодня вечером?
Но прежде чем Настя ответила, он улизнул.
Он вышел на Цветной бульвар и с удивлением открыл для себя дневную Москву. Оказалось, что множество народу то ли не ходит на работу, то ли пренебрегает служебными обязанностями. Одно дело – подростки и мамаши с детьми, но вокруг было полно людей его возраста, и все они выглядели отнюдь не так, будто ждут важного звонка. Их лица были светлы, они казались счастливыми. И они ничем не занимались.
Андрей прошелся вперед, к Трубной. По дороге заметил девушку, очень симпатичную, стильно одетую, с дорогой сумкой (Андрей всегда обращал внимание на детали), в отличных туфлях. Она с аппетитом уминала нечто в пластмассовом лотке.
– Простите, а что вы едите? – поинтересовался он.
Вблизи девушка была еще лучше: вьющиеся темные волосы, гладкая светлая кожа, большие рыжие глаза.
– Это картошка, – не без удивления пояснила девушка. – «Крошка-картошка» называется.
– А где вы ее купили?
– Вон там, – она кивнула в сторону перекрестка.
Андрею не хотелось уходить. Ему нравилась эта девушка. Не терпелось узнать, отчего она, в таких туфлях, с такой сумкой, запросто сидит на бульваре, ест какую-то дрянь… И не желает ли она пообедать в хорошем ресторане… Но он боялся, что своим приглашением – таким правильным, таким удобным – разрушит таинственную гармонию, которую представляют собой девушка, бульвар, это месиво в лотке и даже он сам.
Андрей перевел взгляд на книгу, которую она читала. Девушка посмотрела туда же, потом на Андрея и скуксилась – видимо, разгадала его маневр: завести речь о литературе, устроиться рядом, заманить ее, если не в ресторан, то в кафе…
– Ладно, спасибо, – поблагодарил Андрей и ушел.
На полпути обернулся – девушка все еще смотрела ему вслед.
В кафе, где продавалась «Крошка-картошка», все было такое… неизысканное. С трудом подавив желание удрать в ближайший ресторан, Андрей не без брезгливости выбрал несколько заправок (кажется, слишком много), забрал у продавщицы пакет и направился к бульвару. Устроившись на лавочке, разложив, словно бомж (по его собственному, Андрея, мнению), имущество, открыл лоточек и не без опаски попробовал еду. Оказалось, что ничего страшного нет – картошка, сосиски, огурцы… Обычная пища.
Андрей, правда, отвык от обычной еды – даже хорошие итальянские рестораны представлялись ему заурядными. Незаметно он стал гурманом, и вопрос, куда пойти поужинать, постепенно превращался в настоящую проблему.
Он и не заметил, как проглотил всю картошку без остатка, запил фантой, которую считал убийцей, и решил, что в этом есть своеобразный кайф. Наверное, его секретарша Настя ходит сюда обедать.
Зазвонил телефон. Андрей испугался. Сейчас он пребывал в замечательном измерении, где люди перед выходом на работу обкуриваются первосортной голландской травой, отправляют секретарш менять цвет волос, знакомятся на бульварах с девушками и пожирают дешевую быструю еду. Звонок наверняка был из другого мира – от какого-нибудь хлыща в стильном кабинете. Такого же, как и он сам.
Даша.
– Привет, – с привычной усталостью в голосе: «Дорогая, я тебе страшно рад, но ты не вовремя, у меня переговоры», – ответил он.
– Масечка, ты занят? – Дашин голосок звенел так чисто и невинно, что Андрей на секунду вышел из себя.
Он любил голоса с хрипотцой, с предысторией, с намеком.
Черт!
Какая же красавица Алина!
– Даш, перезвони ровно через минуту! – ответил он и отключился.
Записная книжка… Так и есть! Никакой Алины.
Он должен познакомиться с ней… в пятницу! Рассуждения давались сытому Андрею нелегко. Если он познакомится с Алиной в эту пятницу, значит, Даша живет у него. А если Даша живет у него, то где она была утром?
Андрей поспешно набрал домашний номер.
– Татьяна Ивановна, это я, – представился он. – Скажите, а Даша была, когда вы пришли?
– Она в половине восьмого ушла в спортзал, – доложила Татьяна.
– Ах, ну да, ну да…
Андрей вспомнил. Вот, что его бесило в Даше! Она жаворонок. Просыпается в семь утра. Если он спит до полудня, она бродит вокруг, целует его в нос, щекочет за ухом… Она искренне верит, что нельзя так долго спать, что нужно с улыбкой встречать новый день на рассвете, радоваться всякой фигне типа солнышка, ветерка, листочков…
