— Зовите Клавдию! — велела самая старая, крупная седая женщина с короткой стрижкой, которую украшала — как и у прочих — рубиновая диадема, впрочем, довольно скромная.
Девушки услышали топот — можно было подумать, что к ним спешит рыцарь в доспехах, но, как выяснилось, шум производила здоровенная бабища в банном халате. Она была похожа на метательницу ядра — квадратная, мускулистая, с мужеподобным лицом и походкой медведя-шатуна.
Седая кивнула, Клавдия подошла к столу и облокотилась на него. Фаины девушки встали позади кресел, взялись за руки и замкнули круг, затащив в него Дашу, а Аврору вытолкав поближе к Клавдии.
— Раздевайся! — велела одна из тринадцати.
Аврора послушно разделась, хоть и скорчила гримасу: мол, предупреждать надо. Клавдия указала на стол, и Аврора легла на него животом вниз. Стол был теплый, даже горячий — видимо, подогрелся на огне. Клавдия вытащила из карманов халата какие-то баночки, расставила на краю стола — там, где не было надписей, и сняла халат, оставшись в огромных трусах и таком здоровенном лифчике, что в нем можно было таскать арбузы. Аврора чуть не расхохоталась, но заметила Дашу, которая морщила нос и кусала губы, и все-таки сдержалась — просто отвернулась от Клавдии. А та зачерпнула из банки что-то настолько ароматное, что запах ударил Авроре в нос, размазала это ей по спине и приступила к массажу. Иногда Авроре было приятно, иногда больно, иногда так горячо — и от раскалившегося стола, и от крема, и от сильных рук Клавдии, что она готова была вскочить и убежать, но, казалось, тело ее перестало подчиняться — руки и ноги размякли, голова затуманилась, а когда Клавдия перевернула ее на спину, Аврора почти потеряла сознание. Нет, вообще-то чуть-чуть соображала — например, понимала, что женщины что-то говорят, бубнят какие-то тексты, но все это было как в тумане. А когда Клавдия начала массировать голову, Аврора точно «отъехала».
Ей приснилось, что она все еще находится в сознании, а здоровенная тетка все еще мнет ее тело. Аврора чувствует боль, чувствует сильные руки массажистки, но ей хочется, чтобы было больно — боль, единственное, что удерживает душу в безвольном теле. Но боль становится все тупее и тупее, и Аврора чувствует, что сознание покидает ее — с легким поламыванием в костях, дух уходит. Она хочет кричать, но не может: губы слиплись от жажды, а в горле так сухо, что невозможно произнести ни звука. Но вдруг оказалось, что она, в виде бесплотной души, способна мыслить и существовать — вне тела, которое до сих пор лежит на столе и которое садистка Клавдия продолжает мять с таким усердием, словно хочет переломать кости. И тут Аврора заметила с другой стороны стола другой дух — женщины в красной тунике, рыжей, с серо-зелеными глазами.
— Я покровительница Ордена, — сообщила женщина. — Ты уверена, что приняла верное решение? Уверена, что не пожалеешь?
— Да, — кивнула Аврора.
— Ты понимаешь, что отказываешься от всего того, во что верила раньше? — продолжила женщина. — Что ты будешь жить вне людей, что каждый день будешь понимать — ты другая, и, возможно, тебя даже будут осуждать, и ты будешь окружена завистью, ненавистью, непониманием?
— Я хочу быть ведьмой! — воскликнула Аврора.
— Хорошо, — согласилась покровительница Ордена. — Просто помни — пути назад нет.
С этими словами она проплыла по воздуху, взяла Аврору за руки, а через секунду погрузилась в ее прозрачную оболочку, заполнив собой дух девушки. Это было неприятно. Потом стало больно. И наконец совершенно невыносимо. Казалось бы — она дух, чистая энергия, но каждая частица ощущала, что ее разрывает на части, что ее сжигает температура, которая, возможно, существует только на Солнце.
— А-а-а-а! — Аврора вскочила с громким воплем, поскользнулась, но ее подхватили чьи-то руки, не дали упасть.
Девушка ничего не понимала — она только чувствовала, что вокруг очень холодно, мокро и нужно куда-то бежать, чтобы ничего этого не было. Наконец ее слипшиеся глаза открылись, и она, хоть и не без труда, разглядела все тот же зал, стол, Клавдию, которая стояла с лицом удивленной коровы, девушек… Кто-то надел на Аврору халат, кто-то помог встать на ноги, кто-то заботливо держал за локти…
— Отпустите меня, я что, инвалид?! — рявкнула Аврора, вырвалась из чужих рук и сделала несколько шагов по мокрому полу. — Что это было? Дайте же мне попить!
Кто-то в секунду протянул ей стакан, в котором оказалось замечательное шампанское — Аврора залпом осушила его и так прочувствовала вкус напитка, словно ничего не пила и не ела лет десять. Она с удивлением обнюхала стакан — и… ощутила даже вкус виноградных шкурок и бочки, в которой держали вино.
— Обостряются чувства, — пояснила одна из женщин — та самая, что велела раздеваться. — Теперь так будет всегда. Будешь наслаждаться всем много больше, чем раньше.
Аврора приподняла брови, словно выразила непонимание, прошла немного вперед и вдруг поняла, что не знает, куда идти. Но кто-то заботливо принес ей сапоги, накинул на халат шубу, поднес еще шампанского и повел за собой. Они вышли через потайную дверь и пошли по подземному коридору. Шли долго — Аврора бы совершенно затосковала, если бы не шампанское. Наконец зашли в тупик, провожатая приложила к камню кулон с тигром, и другая тайная дверь открылась.
Из небольшой темной комнаты они ступили в коридор, поднялись на второй этаж и остановились перед дверью из светлого дерева. Это был другой дом — милый, уютный и явно жилой.
— Твоя комната, — сказала девушка, сопровождавшая Аврору.
— А где Даша? — поинтересовалась у нее Аврора.
— Ты прими ванну, переоденься, а потом спускайся вниз, — ответила та. — Будет вечеринка.
Аврора пожала плечами и открыла дверь. Она увидела низкую кровать, застеленную покрывалом из чернобурки, туалетный столик, заваленный косметикой от «Герлен», банкетку, на которой были разложены вечерние наряды, и приоткрытую дверь в ванную комнату. Ванна стояла уже наполненная водой, там плавали лепестки фиалок. На полочке стояли дорогие гели и шампуни — Аврора не знала ни одной марки, но видела нечто подобное у Даши в салоне, а на пуфике стопкой лежали пушистые банные полотенца. Аврора сняла шубу, выкинула ее в спальню, сбросила халат и ахнула: все тело мало того что было в синяках, так на нем еще и писали черной краской — просто живого места не было! И она тут же уперлась взглядом в душевую кабину. Смыв там всю грязь, девушка нашла на полке небольшую склянку, на которой была наклеена этикетка «От синяков и ушибов. Держать десять минут, смыть прохладной водой». Аврора вышла из душа, втерла в кожу зеленоватый гель, закурила и выглянула в окно. За ним стояла темень — то ли раннее утро нового дня, то ли еще ночь, Аврора не разобрала, но это и не имело значения. Главного она так и не поняла — она уже ведьма или еще нет?! И вообще, что с ней произошло, после того, как она заснула?
Аврора затушила сигарету в хрустальной пепельнице — словно угадывая ее желание, оказалась под рукой, смыла мазь — синяки исчезли, будто их не было! — и забралась в ванну. Она чувствовала, как эфирные масла проникают в кожу, как теплая вода обволакивает тело и согревает, как отзывается мозг на чувственное удовольствие и как уходят холод, усталость и нервное напряжение. Авроре казалось, что ее накачали наркотиками — настолько острой была чувствительность. Не болезненной, скорее приятной, но слишком резкой, слишком явной. Она вымыла голову, растерлась мочалкой и вдруг поняла, что хочет мужчину. Секс с неким молодым человеком — безликим, но в общем смысле привлекательным, предстал, как наваждение. Даже мурашки забегали по коже и слегка потемнело в глазах! Аврора пошатнулась, выходя из ванной, и поняла, что запуталась в желаниях — то ей хочется шампанского, то вдруг захотелось есть — до судорог в желудке, а теперь вот — секс потребовался… Она постаралась умерить себя — вышло неважно, но все же немного отвлеклась, примеряя платья. Выбрала дымчатое с пышной юбкой и драпировкой на лифе. К платью полагались серебристые туфельки со стразами и ленточка на шею, украшенная то ли поддельными, то ли настоящими черными бриллиантами. Аврора села за трюмо и умудрилась сразу же уложить в изящную прическу волосы, что ее несказанно удивило. Обычно любые попытки сделать на голове нечто, отличное от хвоста (например, пучок или букли), заканчивались приступом бешенства и мытьем головы. Аврора просто не понимала, как это женщины исхитряются сделать из волос точную копию прически Мэрилин Монро или хотя бы Мадонны — это ведь сколько часов нужно сидеть перед зеркалом, вооружившись расческой, феном и лаком для волос! Но сейчас она живо и без хлопот что-то накрутила, что-то распрямила, брызнула блеском, смазала кремом — и готово! Хоть на обложку «Vogue»! Хотя зачем ей на обложку? Что они там затеяли?
