Пуаро неодобрительно покачал головой:
– Вы ошибаетесь. Ставите телегу впереди лошади. Прежде чем
спросить себя: «Куда исчез этот человек?» – я задаюсь вопросом: «А существует
ли на самом деле такой человек?» И знаете почему? Потому что, если бы этот
человек не существовал, а если бы его просто выдумали, изобрели, насколько
легче было бы ему исчезнуть. Поэтому я прежде всего стараюсь узнать, существует
ли подобный человек во плоти.
– Ну а теперь, когда вы установили, что он существует,
скажите, где же он?
– На это есть два ответа, мой друг. Или он прячется в поезде
в таком неожиданном месте, что нам и в голову не приходит искать его там. Или
он, так сказать, существует в двух лицах. То есть он одновременно и тот
человек, которого боялся мистер Рэтчетт, и кто-то из пассажиров поезда, так
хорошо замаскированный, что Рэтчетт его не узнал.
– Блестящая мысль, – просиял мсье Бук. Однако тут же лицо
его снова омрачилось. – Но есть одна неувязка…
Пуаро предвосхитил его слова:
– Рост этого человека, вы это хотели сказать? За исключением
лакея мистера Рэтчетта все пассажиры: итальянец, полковник Арбэтнот, Гектор
Маккуин, граф Андрени – высокого роста. Значит, у нас остается один лакей – не
слишком подходящая кандидатура. Но тут возникает и другое предположение:
вспомните писклявый, как у женщины, голос. У нас появляется возможность выбора.
Это может быть и мужчина, переодетый женщиной, и женщина. Если одеть высокую
женщину в мужской костюм, она кажется маленькой.
– Но ведь Рэтчетт должен был бы знать… – возразил мсье Бук.
– Вполне вероятно, он и знал. Вполне вероятно, что эта
женщина уже покушалась на его жизнь, переодевшись для этой цели мужчиной.
Рэтчетт мог догадаться, что она снова прибегнет к этому трюку, и поэтому велел
Хардману следить за мужчиной. Однако на всякий случай упомянул о писклявом, как
у женщины, голосе.
– Вполне возможно, – сказал мсье Бук. – И все же…
– Послушайте, мой друг. Я думаю, пришло время рассказать вам
о некоторых неувязках, подмеченных доктором Константином.
И Пуаро подробно рассказал мсье Буку о тех выводах, к
которым они с доктором пришли, анализируя характер ранений. Мсье Бук застонал и
схватился за голову.
– Понимаю, – сказал Пуаро сочувственно. – Отлично понимаю
вас. Голова идет кругом, правда?
– Да ведь это настоящий кошмар! – завопил мсье Бук.
– Вот именно! Это нелепо, невероятно и попросту невозможно.
И я то же самое говорю. И все же, мой друг, это так. А от фактов никуда не
денешься.
– Но это безумие!
– Вот именно! Все это настолько невероятно, друг мой, что
меня иногда преследует мысль, будто разгадка должна быть предельно проста…
Впрочем, это только наитие, так сказать.
– Двое убийц, – застонал мсье Бук. – В «Восточном
экспрессе»! – Он чуть не плакал.
– А теперь, – сказал Пуаро бодро, – дадим волю фантазии.
Итак, прошлой ночью в поезде появляются двое таинственных незнакомцев.
Проводник спальных вагонов, внешность которого описал Хардман, – его видели
Хильдегарда Шмидт, полковник Арбэтнот и мистер Маккуин. И женщина в красном
кимоно – высокая, стройная женщина, которую видели Пьер Мишель, мисс Дебенхэм,
Маккуин, я и которую, если можно так выразиться, унюхал полковник Арбэтнот. Кто
она? Все пассажирки, как одна, утверждают, что у них нет красного кимоно.
Женщина эта тоже исчезает. Так вот, она и мнимый проводник – одно и то же лицо
или нет? И где сейчас эти двое? И кстати, где форма проводника и красное
кимоно?
– А вот это мы можем проверить. – Мсье Бук вскочил. – Надо
обыскать багаж пассажиров.
Пуаро тоже встал:
– Я позволю себе сделать одно предсказание.
– Вы знаете, где эти вещи?
– Да, у меня есть наитие и на этот счет.
– Ну так говорите же, где?
– Красное кимоно вы обнаружите в багаже одного из мужчин, а
форму проводника спальных вагонов в багаже Хильдегарды Шмидт.
– Хильдегарды Шмидт? Значит, вы думаете…
– Совсем не то, что вы думаете. Я бы сказал так: если
Хильдегарда Шмидт виновна, форму могут найти у нее в багаже, но если она
невиновна – форма наверняка будет там.
– Но как же… – начал мсье Бук и остановился. – Что за шум? –
воскликнул он. – Похоже, что сюда мчится паровоз.
Шум нарастал: пронзительные женские вопли чередовались с
сердитыми возгласами. Дверь вагона распахнулась, и в ресторан ворвалась миссис
Хаббард.
– Какой ужас! – кричала она. – Нет, вы подумайте только,
какой ужас! В моей сумочке. Прямо в моей умывальной сумочке. Огромный нож, весь
в крови.
Она покачнулась и упала без чувств на грудь мсье Бука.
Глава 14
Улики: оружие
Мсье Бук не так учтиво, как энергично подхватил
бесчувственную даму и посадил, переложив ее голову со своей груди на стол.
Доктор Константин кликнул официанта – тот немедленно примчался на помощь.
– Придерживайте ее голову, – сказал доктор, – и, если она
придет в себя, дайте ей немного коньяку. Ясно? – И выбежал из комнаты вслед за
остальными. Он живо интересовался преступлением, но никак не пожилыми дамами в
обмороке.
Вполне вероятно, что суровое обращение помогло миссис
Хаббард быстро прийти в себя. Спустя несколько минут она уже сидела вполне
самостоятельно, потягивая коньяк из стакана, принесенного официантом, и без
умолку трещала:
– Вы не представляете себе, какой это ужас. Нет, нет, вам
этого не понять! Я всегда, с самого детства, была оч-чень, оч-чень
чувствительной. От одного вида крови – брр… Да что говорить, меня еще теперь
трясет, как вспомню!
Официант опять поднес ей стакан:
– Encore un peu?
[29]
– Вы думаете, стоит выпить? Вообще-то я спиртного в рот не
беру. Ни вина, ни коньяку в жизни не пила. И в семье у нас все трезвенники. Но
из медицинских соображений… – И она снова отхлебнула из стакана.
Тем временем Пуаро и мсье Бук, а за ними, ни на шаг не
отставая, доктор Константин мчались в купе миссис Хаббард.
Впечатление было такое, будто все до одного пассажиры
высыпали в коридор. Проводник с перекошенным от отчаяния лицом старался
водворить их в купе.
– Mais il n’y a rien a voir!
[30]
– Он раздраженно повторял
это соображение на разных языках.
