— Но мы могли бы столько времени провести вместе…
— Джессика, — прервал он, нежно целуя меня в кончик носа. — Пройдя через все это, мы помогли друг другу стать теми, какими должны были стать.
— Но…
— Это произошло — запутанно и сложно, но произошло.
— Но…
— Джессика, мы были совершенны в своем несовершенстве.
— Но…
— И мы такие, какие есть.
Я прижалась губами к его макушке, чувствуя мягкость его волос. Я вдохнула его мягкий сладкий запах. Мне нужно было нечто большее, чем просто поцелуй, я хотела поглотить его целиком. Я хотела…
— Джессика Дарлинг.
— Маркус Флюти.
«Я хочу, чтобы ты был первым, вторым, третьим и последним», — подумала я.
А затем мы посмотрели друг на друга и начали смеяться. Мне нравилось то, как мы лежали рядом обнаженные и смеялись над тем фактом, что мы — это мы.
Вместе.
Целая вселенная как связанное единство.
Самадхи.
Пятнадцатое июня
Последний выпуск «Дна Пайнвилля».
ЧТО ЗА НИКТО ДУРАЧИЛ ВАС ВЕСЬ ГОД? ТЭРИН БЕЙКЕР, ВОТ КТО. УВИДИМСЯ НА СЛЕДУЮЩИЙ ГОД В «КРИКЕ ЧАЙКИ».
Я позвонила Тэрин, чтобы поздравить ее с этим храбрым признанием.
— Помни, не издевайся над людьми только ради издевки, — сказала я. — Поначалу это забавно, но потом становится неприятным. И портит тебе карму.
— Да.
— Пытайся делать добро. Даже в такой клетке с крысами, которая называется школой.
— Попытаюсь, — сказала она. — Кто-то же должен продолжить твое дело.
Эта идея, разумеется, вызвала у меня смех. Особенно после всех потуг в этом году.
Я была готова положить трубку, когда Тэрин невинно изрекла:
— Ты и Маркус.
Я и Маркус. Я все еще не могла поверить в это, когда услышала.
— Вы теперь вместе?
— Да, — встревоженно сказала я и прошептала беззвучно: — Я и Маркус. Я и Маркус. Маркус и я.
— Долго же вы ждали.
— Да, — повторила я бездумно. — Да, долго.
Возникла задумчивая пауза, после которой она сказала:
— Не знаю, как я не замечала этого раньше.
И как только я услышала эти слова, я поняла, что она знала правду. Она знала, что я пописала в ту баночку из-под йогурта, чтобы прикрыть Маркуса. Но я совершенно точно знала, что наш секрет никогда не появится в дайджесте «Дна Пайнвилля», в «Крике чайки» и где бы то ни было еще — моя награда за то, что я была первой, кто выслушал Тэрин Бейкер, и обращалась с ней как с нормальным человеком, чем и завоевала ее доверие.
— Спасибо, Тэрин, — сказала я. — За все.
— Нет, Джесс, — с еле заметным смешком в голосе, таким неожиданным для нее, ответила она. — Тебе спасибо.
Двадцать первое июня
Это было так странно — встретить родителей Маркуса. Обычные родители, как у всех, просто сложно поверить, что кто-то вроде Маркуса вообще может иметь родителей. Более логично представить себе, что Маркус случился в результате лабораторного эксперимента, проведенного с целью посмотреть, что будет, если смешать улиток, плюшевые хвостики, искристый смех и виагру.
Конечно, я нервничала, потому что все еще не оправилась от удара, узнав, что миссис Леви люююююбит Мэнду — сертифицированную шлюху, — однако меня бы при возможности она точно расчленила бы и бросила в пропасть. Я боялась, что родители Маркуса автоматически и необъяснимо возненавидят меня. Перед тем как приехать, я пыталась вспомнить хоть что-нибудь, что спасет наш диалог. Я знала лишь, что его отец — мастер по возрождению старых машин, а мама работает в детском саду.
— Мой папа любит скорость, — сказал Маркус.
— Скорость? Как метод передвижения?
— Нет, в «лице» машин и мотоциклов, — пояснил он. — Просто ему не терпится сидеть на месте.
— Эээ, хорошо.
— А мама любит шить, вышивать и все такое.
Интересно было задуматься над тем, как эти привычки проявились в их сыне. То, как он перекатывает монетки в карманах, щелкает зажигалкой, постукивает по столу… И как он подписывает свои футболки. Я сказала об этом Маркусу.
— Никогда не задумывался об этой связи, но ты права, — сказал он. — А теперь я скажу, чем ты похожа на твоих родителей.
— Честно говоря, этого я знать не хочу, — пробормотала я, перед тем как быстро положить трубку.
Мистер и миссис Флюти действительно оказались настоящими. Они также были ненормально высокими. Даже мама Маркуса баскетбольного роста повергла меня в шок. А я-то ожидала увидеть маленькую фарфоровую китайскую куколку, обмахивающуюся веером, или кого-то вроде изящной Барби.
— Наконец-то мы встретились со знаменитой Джессикой Дарлинг! — воскликнула она, сжимая меня в объятиях.
Мистер Флюти хлопотал в комнате, готовя барбекю.
— Мы ждали тебя, чтобы начать трапезу, — быстро-быстро проговорил он. — Я все спрашивал Маркуса, когда же приедет твоя новая подружка? Однажды мы проезжали мимо твоего дома, и я хотел заскочить и представиться, но Маркус сказал, что это будет некруто, а я бы не хотел, чтобы мой сын считал меня некрутым, так что я сказал, что мы заскочим в следующий раз.
Я быстро уяснила, что мистер Флюти всегда «проскакивает» из одного места в другое.
Маркус просто стоял рядом, потирая бровь. Я видела его в новом качестве — было забавно наблюдать, как спокойный, холодный и собранный Маркус так преображается в обществе родителей.
Во время ужина я поняла, от кого Маркус унаследовал эту шизофреническую манеру вести разговор. За хот-догами, жареными бобами, бургерами и кукурузой мы с Маркусом и его родителями, помимо прочего, обсуждали буровые скважины на Аляске, противостояние палестинцев и израильтян, проблемы тучных детей и Нью-Джерси в целом.
— Наконец-то Маркус привел домой девушку, которая умнее его.
— Мы любим тебя, Джессика Дарлинг! — провозгласила миссис Флюти и снова сгребла меня в охапку.
Через ее плечо я увидела, как Маркус побагровел от смущения. Затем беззвучно прошептал мне:
— Я тоже тебя люблю.
— И я тебя люблю, — ответила я, не побоявшись сказать это вслух.
Двадцать четвертое июня
Почему я еще в школе? Нам приплюсовали лишние дни за те сентябрьские беспорядки, связанные со взломанным расписанием. Я все сдала, так что для меня эта неделя была бесполезной. Очень подходящее завершение учебы.
