— Свенельд! — прокричал Олег. — Коня!
Но Свенельд сам уже несся к своему вождю, держа под уздцы свободного от всадника коня.
И тогда хазарские воины начали наконец действовать. Наперерез процессии сквозь перепуганную толпу сюда неслись всадники с луками. Князь Олег на помосте был для них открытой целью.
— Олег! — заорал Фарлаф Железная Башка, а именно он изображал пьяного варяга. — Лучники!
Именно в этот момент Авось впервые услышал голос своей судьбы. Он, наверное, даже до конца и не понял, что заставило его вмешаться. Наверное, сны, так похожие на мечты. На пути конных лучников стояла большая двухколёсная арба, груженная тыквами и арбузами. Авось быстро выкатил её на дорогу и просто опрокинул, преграждая лошадям путь. Олег увидел это, усмехнулся. И в следующий миг, ухватив кагана, как тряпичную куклу, прыгнул с ним на коня, подведённого Свенельдом. Остальные гридни уже вступили в бой с хазарскими конниками, прикрывая отход Олега и кагана. Фарлаф с разбега прыгнул на хазарского всадника, выбил его из седла и сам оказался на коне. Затем на скаку поднял с земли свой боевой топор и кинулся в гущу сражения.
Шад со знатью в этот момент находился в конце процессии.
— Вперёд! Туда! — приказал он своим телохранителям. — Не дайте им уйти!
Большой конный отряд личных телохранителей шада двинулся на выручку хазарским воинам. Второй отряд несся по рыночной площади, перекрывая пути к отступлению.
— Отходим! — прокричал князь Олег. — Фарлаф, уходи! — добавил он специально для берсерка, который вращал топором над головой с такой скоростью, что тот стал похож на взбесившееся мельничное колесо.
Хазарская конница двигалась наперерез гридням Олега. Авось посмотрел на греческое диво: катапульта стояла прямо напротив приближающихся хазарских всадников… И тогда юношу словно осенило.
— Камни Судьбы! — удивлённо пролепетал он. — Карифа, давай, помогай!
Авось бросился устанавливать тяжёлые корзины с Камнями Судьбы на метатель катапульты.
— Камни судьбы! — с усмешкой процедил юноша, выбив клин, освобождающий метательный рычаг. Механизм пришёл в движение. Запущенные с немыслимой силой корзины взмыли в воздух, рассеивая камни по огромной площади. Удар оказался точным: переднего отряда всадников больше не существовало.
Фарлаф воззрился на это с восторгом.
— Хорошая работа! — удивлённо похвалил он.
Гридни Олега один за другим проносились мимо катапульты к реке. Авось смотрел на них в растерянности, Карифа — в паническом ужасе. Вот последний варяжский всадник проскакал прочь. Авось понял, что им теперь несдобровать, — от хазар пощады не будет.
Князь Олег остановился.
— Фарлаф, — кивнул он на Авося, — забери его. — А потом добавил: — И купца тоже.
Фарлаф развернул коня и, так же как перед этим кагана, словно тряпичную куклу, подхватил Авося и бросил юношу поперёк седла. В следующую секунду та же участь постигла Карифу, только его наездником оказался Свенельд.
Шад видел это. И шад был в бешенстве:
— Перекройте причалы! Ни одна лодка не должна покинуть Итиль!
Группа варяжских всадников двигалась вдоль реки, покидая город. Наперерез им шла хазарская конница, прижимая дружину Олега к берегу Волги. С другой стороны к причалам следовал ещё один большой отряд. Вот-вот дружина князя окажется в кольце окружения.
Но сюрпризы этого невероятного дня ещё не закончились. Тот самый далёкий бурелом у берега реки, — купец, хозяин катапульты, хвалился, что до него долетит каменное ядро… Всадники Олега двигались именно туда. В западню. Неужели князь не видит этого?! Не видит картины, что открылась перекинутому через седло Авосю, — хазары окружали их, и у этого бурелома гридни окажутся уязвимей всего!
— Пора, Фатих! Пора, друг мой! — прокричал князь Олег непонятно кому.
И снова у Авося, как несколько минут назад, когда он слышал тихий голос князя в рыночной толпе, обостряется зрение. Там, в преломлении узорчатых теней, в зелени бурелома…
И Авось увидел.
Рука с ножом мелькнула в листве наклонённых деревьев. Лезвие ножа перерезало натянутый трос, освобождая склоненные друг к другу берёзы. Деревья поднялись во весь рост, увлекая с собой маскировочную листву, хворост, ветви бурелома. И глазам предстал боевой драккар, красивейший из всех кораблей, виденных Авосем. Гордым драконом вздымался в небо нос судна.
— Вёсла по правому борту! — скомандовал князь Олег.
Всего через несколько минут хазарская конница оказалась у места, где был спрятан драккар. Но корабль уже плыл посредине реки, укрытый щитами, неуязвимый для смертоносных стрел.
Шад в бешенстве смотрел вслед уходящему кораблю. Но вот лицо хазарского правителя разгладилось. И, ухмыльнувшись, словно отдавая дань мужеству и хитрости противника, шад произнёс:
— Он снова меня обыграл.
Глава 9. Свет и тень
Пророчество снова живо — чёрный волк — в пещере Карлы Феорга — солнечный камень назывался «талар» — снова о царице-пряхе — встреча на берегу — вечерняя звезда хазарского народа — твоя сестра жива — охота шада — снова о тени врага
1
Полная луна плыла над священным курганом древлян. Человек в сером дождался ночи, когда вода могла говорить, и сейчас, бросая в костёр последний кусок коры с гадательными рунами, Белогуб задумчиво смотрел в чашу. Отсветы багряного пламени играли на его лице. Тут же стоял и Лад, но лицо его было бледным: впервые волхв показал ему своё тайное искусство.
— Что это было? — хрипло прошептал Лад. Первые слова дались ему не без труда. — Там, в чаше?
— Пророчество снова живо, — мрачно отозвался волхв. — Близится свадьба. Роковая свадьба.
— Но… — Юноша снова испуганно посмотрел на говорящую воду. — Как такое возможно?
— Кто-то выжил в тот день. — Белогуб поднялся, тяжело опираясь на посох, обратил взор к луне. Чёрная задумчивость теперь осталась на его лице, и дальше он словно говорил сам с собой. — Кровь Рюрика течёт в молодом Игоре. Но кто она?
Волхв указал посохом на чашу. Пламя на миг вспыхнуло и окончательно погасло.
— Её охраняют сильные чары, под стать моим.
Он посмотрел на своего воспитанника и, смягчаясь, произнёс:
— Ступай, Лад. Уходи отсюда. И не оборачивайся.
— Но, волхв…
— Для тебя это может быть опасно. А когда услышишь волчий вой над курганом, беги со всех ног.
Полная луна скрылась за облаком, очень напоминавшим по форме волчью голову, и раскрытая пасть вот-вот проглотит ночное светило.
Лад быстро пробирался по ночному лесу. Он даже не понял, как его ноги сами перешли на бег. Потому что волна ужаса похолодила спину юноши, когда над притихшим лесом поплыл леденящий волчий вой.
