— Зеркало-зеркало — далекая Яблоня-Мама…
Эту фразу надо повторить 37 раз, все пристальнее вглядываясь в яблоко и одновременно как бы боковым зрением наблюдая за своими глазами, отраженными в маленьком зеркальце. Если после 37-го раза далекая Яблоня-Мама все-таки не появляется, то всю процедуру следует повторить еще раз. Потом — еще. Если же после третьего обращения далекая Яблоня-Мама все же не покажется, значит, она очень занята. Тогда следует извиниться перед ней за причиненное беспокойство, сказав, что закрываешь дверцу на три палочки, так как, называя ее имя, ты сделал 111 повторений, и отложить все до следующего раза. Но чаще всего Яблоня-Мама появлялась после первого обращения. И вот тут-то и начиналось самое важное. Потому что если далекая Яблоня-Мама собирается появиться, то после 37-го раза наступает один момент, когда вместо своих глаз в маленьком зеркальце ты вдруг видишь что-то очень страшное. На тебя смотрят чужие, сидящие глубоко в морщинистой старческой коже злобные глаза; они словно пытаются прожечь тебя своей ненавистью, и что-то плещется в них, грозное, бескрайнее и бездонное… Доре всегда было интересно, чьи же это глаза появлялись там, где только что отражались твои. И ты не имеешь права смотреть в эти глаза, и каждый лишний миг очень опасен, надо быстро сказать: «Не вижу, не вижу — сгинь! Далекая Яблоня-Мама, приди!» И тогда вместо кошмарного провала тебе открывается чудный, залитый солнцем и светом распустившихся цветов сад, и в нем — добрая и могущественная Яблоня-Мама. И она может ответить на любые вопросы и показать все, что ты попросишь.
…Сейчас из маленького зеркальца струился свет далекого сада и Дора задавала свои вопросы…
Через три с половиной часа она должна будет подняться к Профессору Киму. Возможно, им придется принять очень важные решения. Все, что еще можно узнать, она должна узнать сейчас. Вчера поздно вечером в центре Москвы кое-что случилось… Что некоторым образом изменило мир. Семнадцать часов назад мир стал несколько иным. Дора задавала свои вопросы, она должна была знать, сколько у них осталось времени.
15. Спираль раскручивается
— Просыпайся, пьяница. — Алка трясла его за плечо.
— Фу, черт… — Студент пробубнил что-то еще и перевернулся на другой бок.
— Просыпайся, я тебе говорю… Звонил Дядя Витя.
— Кто звонил? Куда звонил?
— Просыпайся… Он сказал, что скоро будет, скоро вернется.
— Ой, ну, Алка, дай поспать…
— Он сказал, что у него очень много денег, намного больше, чем вчера! Он сказал, что ты даже не представляешь, насколько больше… Еще он сказал, что половина— твоя…
— Что за чушь?! — Студент поднялся в постели, тряхнул головой. — Он что — совсем с ума сошел?
— Не знаю, возможно. Он сказал также, что сейчас едет в «Норе»…
— В «Норе»?! Один?
— Да, один! А потом будет у нас. Поднимайся, нам надо серьезно поговорить.
Блонди сняла трубку. Звонил Хотаб из «Норе. Операции с недвижимостью». Блонди не знала его настоящего имени и, в общем, не хотела знать. Хотаб ей очень не нравился. В списке тех, с кем должен был говорить в это утро Юлик, Хотаб не значился, а Блонди хорошо знала свою работу.
Она уже собиралась повесить трубку, когда услышала:
— Слушай, ты, дура белобрысая, дай немедленно Ашкенази! Тут, мать твою, такое творится…
Блонди, конечно, не очень хорошо относилась к Хотабу и вполне могла предположить, что он законченный хам. Но такое Блонди слышала впервые. В следующую секунду она соединила Хотаба с Юликом.
Егор убегал. Он не знал, куда, зачем и каким образом он должен убегать и есть ли теперь вообще такое место, куда можно сбежать, спастись от… От кого? От своего лучшего друга, который успел сказать: «Егор, беги, не смотри на меня», прежде чем с ним случилось это?.. А потом, поздно вечером, Егора привезли домой — похоже, ребята столкнулись с шаровой молнией, очень странно для такого времени года. Вашему сыну еще повезло, двое парнишек находятся в реанимации, врачи борются за их жизнь… Крайне редкий случай, и сейчас еще трудно что-либо сказать, но мальчику нужен покой. И как волновалась мама— ведь он не пришел ни в десять, как обещал, ни в одиннадцать, ни в час ночи… и родители обзванивали сначала всех знакомых, потом милицию, а потом, и это было самое страшное, отец сказал, что надо звонить в больницы… И мама упала без сознания, когда им сообщили, что на Алтуфьевском шоссе был сбит мальчик, так похожий на Егора, но подожди, может, это еще не он, подожди, прошу тебя, и нет, слава Богу, нет у него на шее двух симметричных родинок, слава Богу, мой мальчик… А потом они дозвонились в Русаковку, и Егор оказался там, а через двадцать минут там уже был отец, и он привез Егора домой. Ну, малыш, перепугал ты нас! А мама гладила его по голове, и Егор слышал ее голос, тот голос, который всегда был самой надежной защитой: «Ну ничего, все пройдет, все успокоится, главное, что ты дома, слава Богу, все пройдет, малыш!»
Но ничего не проходило. Сначала под утро ему приснился кошмарный сон, который он тут же забыл, как только проснулся, а потом, когда он умывался, в ванной вдруг неожиданно погас свет, и Егор совершенно четко ощутил, что находится в комнате не один, что в этой темноте кто-то ищет его, пока еще полуслепой, но, как только темноты станет больше, Егору уже не спастись. Никогда не спастись. Егор закричал и мокрый выбежал из ванной. Отец с матерью тревожно переглянулись— нет, никакой школы, ему сегодня лучше побыть дома.
— Мама, — проговорил Егор, — это была не молния. Это был Денис. С ним что-то случилось…
— Мальчик, успокойся. — Мама взяла Егора за руки и посмотрела прямо в глаза. — Послушай меня — все в порядке. Тебе просто показалось. Ты сильно перепугался, и тебе это просто показалось. Но любой мальчик на твоем месте испугался бы еще больше. Так что ты молодец, и запомни — мы с папой гордимся тобой. А Денис звонил — он в школе. Иди отдохни, я приготовлю тебе чего-нибудь вкусненького…
— Что обычно подают после шаровых молний?! — попробовал пошутить Егор.
— Нет, что обычно готовят для смелых мальчиков те, кто их любит. Чего бы ты хотел на обед? А?
— Ну уж, конечно, не макароны. — И Егор улыбнулся. — Ладно, я действительно попробую поспать.
А потом, через пару часов, он вдруг услышал, что мама открывает входную дверь ключом.
— Мам, ты куда? — спросил сонный Егор.
— Ой, мальчик, ты проснулся? Я старалась не шуметь. Я спущусь в магазин. — И мама вышла в коридор. — Скоро буду. Кстати, тебе звонил Денис, он очень беспокоится, в школе уже все известно. Он придет тебя навестить минут через двадцать. Я как раз покормлю вас обедом.
Дверь захлопнулась. И тогда Егор понял, что надо бежать.
Куда? Куда можно бежать? Все, что он успел прихватить, — это сменный свитер, пара рубашек (зачем?) в рюкзаке «Фау-де» и немного денег. Совсем немного. Но куда, куда бежать? Г&е можно спрятаться от того, что он увидел? Что-то случилось с его другом, что-то произошло… Возможно, что его уже нет… Что он мертв. А то, что было вчера ночью, это, конечно, не Денис. Не могло быть Денисом… Хотя подожди, это все паника… Нужно постараться рассуждать спокойно. Ведь это вчера не тронуло Егора, оно пощадило его… Ты же помнишь, что закричал Денис или то, что когда-то было Денисом: «Егор, беги…», прежде чем загорелись его глаза, прежде чем… Но подожди, необходимо разобраться, и паника здесь не поможет… Ты очень напуган, и с любым было бы так, но надо разобраться, ты же не можешь вот так неизвестно куда бежать… день, месяц, год… всю жизнь. Ну а что делать?! Найти Дениса и выспросить его обо всем? О чем?! А если это уже не Денис?! Вчера какая-то часть его друга еще была, она сопротивлялась (чему? Господи, чему она сопротивлялась?!)… Ну хорошо, не важно, чему она сопротивлялась, пока и это можно отбросить, но она еще была… А если сегодня Дениса уже нет?! Если полчаса назад его собиралось навестить — и, следовательно, уже ищет по Москве — то, что Егор вчера видел? Что, что это могло быть?
