Но ничего не проходило. Она действительно была влюблена.
Андрей понял, что с Викой творится что-то неладное.
— Я могу тебе как-то помочь? — спросил он однажды.
— Не можешь.
— Если хочешь, куда-нибудь съездим на выходные.
— Нет, Андрюш, спасибо, — ответила Вика. — Правда спасибо.
Она нежно любила Андрея, наверное, догадываясь, что он все еще относился к ней не просто по-дружески, но тут уж ничего не поделаешь. Как в дурацкой пьесе: он любит ее, она любит другого, другой любит третьего…
Вика очень обрадовалась, когда Андрей наконец нашел себе постоянную девушку.
— Потрясающая девка, — сказала Вика, и она вовсе не лукавила.
Сейчас Вика ощущала себя как Золушка после бала, только ей даже не оставили хрустального башмачка. Она была богатой и несчастной. Очень несчастной.
— С тобой что-то приключилось за эту неделю? — спросил Андрей.
Вика кивнула. В Андрее было то, чего не было в других. При нем она даже могла бы позволить себе расплакаться.
— Что? В смысле… — Он вдруг спохватился:
— Извини, пожалуйста. Не хочешь — не говори.
— Что-то самое лучшее в жизни. Только все кончилось. Вот.
— Извини.
— Чего тут теперь…
— Хочешь — поедем к нам с Любкой, она будет рада.
— Она у тебя отличная.
— Ну как?
— Нет, Андрюш, спасибо. Мне надо еще раз посмотреть все договора с «Континентом». Завтра все же подписание. Это хорошо. Это очень важно. Это…
Черт. Я похожа на дуру?
— Конечно, как всегда. — Он улыбнулся.
Она все-таки прыснула, толкнула его в бок, потом сказала:
— Вот так-то. Я еще поработаю. Почему мы подписываем все важные договора по пятницам? Знаешь, меня тоже бросили в пятницу…
— До следующей пятницы я совершенно свободен. — Андрей улыбнулся. Ее последнюю фразу он заставил себя не услышать.
— Ладно. — Вика вздохнула и уже серьезно проговорила:
— Главное, чтобы «Континент» завтра не сорвался с крючка.
— Не сорвется.
— Почему?
— Потому что ты самая лучшая.
Вика усмехнулась:
— А ты мой самый любимый балда. Спасибо тебе.
— Не сорвется. Вот увидишь. Все будет хорошо. По пятницам договора обычно подписываются.
* * *
Вика и Андрей находились в главном офисе «Континента». Сейчас будут подписываться все бумаги, и они обсуждали последние детали. Им сообщили, что это очень масштабный договор; вице-президент Петр Виноградов уже находился здесь (Андрей сказал Вике, что Виноградов соответствует номиналу. «Что?» — Вика не поняла. Виноградов, второй человек в «Континенте», пояснил Андрей). Однако договор такого уровня будет подписываться лично президентом. Вике уже сообщили, что все проблемы между правоохранительными органами и руководителем «Континента» (Вике их назвали «недоразумением») исчерпаны, все возвращается на круги своя, глава группы вновь приступает к исполнению своих обязанностей.
— Он что, был в бегах? — произнесла Вика, наклонившись к Андрею.
Тот кивнул:
— Там было круто. Его вроде полгода или год не было в стране. Они постарались не афишировать это дело.
— Молодцы. Но я не знала, что это так серьезно. Я была уверена…
— Успокойся, его подпись — чистая формальность. Договор проработан до мелочей, и он у нас в кармане.
— Не опережай события.
— Это дело ведет Виноградов.
— Да знаю я… Сколько он меня развести пытался.
— Тебе не подходит подобная терминология. — Андрей мягко улыбнулся.
— Очень даже подходит. Ты не знаешь всего.
— Хочешь сказать, что он козел?
— Похотливый кот. Но очень важный. Почти надутый.
Андрей подмигнул ей. Впервые подобный диалог состоялся несколько лет назад, когда они решили уйти и создать свое дело. «Козел», «похотливый кот» и еще очень много терминов — это была их азбука, и они прекрасно понимали друг друга.
— Но не козел?
— Нет, умный, хоть и упертый. Однако — котяра…
— Все будет хорошо, Вика.
Вскоре почти все собрались, не было лишь президента, и решили начинать. Вику еще раз попросили выступить с мини-докладом, точно изложив все их предложения.
— Если у меня заболит язык, — тихо сказала Вика, — ты меня поддержишь.
— Не разговор, — отозвался Андрей. — Давай, удачи.
Вика начала свой доклад, прекрасно выстроенный и продуманный до мелочей. Лица сидевших напротив людей сначала казались непроницаемыми, но Викина речь была живой, ироничной, хоть и крепилась к железному костяку логики.
Да, не зря ее хвалят, голова у девки варит, золотая голова, а то, что ноги от ушей, — так это даже лучше… В глазах у Викиных слушателей появилось что-то новое и живое: сквозь завесу непроницаемости начал пробиваться интерес, желание обсуждать, задавать каверзные вопросы, которые Вика с легкостью отбивала, и через десять минут поняла, что Андрей прав — договор у них действительно в кармане. Потрудились они не напрасно, потрудились они на славу. А потом, когда Вика ответила на наиболее каверзный вопрос, появился президент. Он сделал знак, чтобы не отвлекались, и быстро прошел к своему месту во главе стола. Уселся, поднял голову и посмотрел Вике в глаза. И тогда она почувствовала, что слова, слетающие с ее языка, вдруг стали тяжелыми, как будто каменными, они застревали у нее в горле, вызывая удушье и не давая ей говорить. Вика не изменилась в лице, она пыталась продолжать свой доклад, несмотря на то что сердце бешено колотилось у нее в груди. Она посмотрела на Виноградова, на всех остальных, на Андрея, а потом произнесла:
— Извините. Мне надо выйти. — Она бросила взгляд на Андрея. — Ты продолжишь?
— Конечно. — Он поглядел на нее встревоженно. — С тобой все в порядке?
— Продолжи…
— Конечно, конечно, не беспокойся.
Замешательство было недолгим; Вика вышла, а Андрей остался отвечать на вопросы и заканчивать дело. Еще одно короткое замешательство: вслед за Викой вышел президент.
…Она стояла у окна, грудь ее плавно вздымалась, кулаки были сжаты.
Секретарь, командующая в приемной, решила, что у этой «пробивной шлюхи» наконец что-то не вышло. Видимо, у мадам что-то не стыковалось, вот и стоит как молодая кобылка и цокает копытом. Секретарь была суперпрофессионалом в своей области, дамой в возрасте. Для витрины здесь держали несколько длинноногих девочек, но настоящей хозяйкой в приемной была она. Секретарь — так она по крайней мере считала — знала про «Континент» все. И весь порядок в этой огромной империи держался на ее мудрых и усталых плечах. Звали ее Лидией Максимовной.
