Понимая, что в его отсутствие что-то произошло, Сергей, ни слова ни говоря, сел на свою шконку. Продукты он поставил на колени. Зэки продолжали мрачно скалиться, затем Зяба издал какой-то хрюкающий звук.
— Что за намеки? — спокойно спросил Сергей. — Что-то изменилось, пока меня не было?
— Напомни, Сергуня, по какой статье чалишься? — прокуренным голосом поинтересовался Зяба. Сергей почувствовал, как внутри все похолодело, но внешне он выглядел абсолютно бесстрастным.
— А тебе-то что, Зяба? Память отшибло?
— Мне-то? Ты ведь втулял, что на чужом драндулете какого-то мажора в канаву сшиб?
Второй зэк, Хомут, ухмыльнулся, обнажая почерневшие зубы.
— А раз знаешь, зачем в душу лезешь? — резко спросил Сергей.
— Поделился бы гостинцами, Сергуня, — предложил Хомут, продолжая нагло ухмыляться. — Вон сколько у тебя их с воли. А у нас тут — говна пирога.
— И мне конфетку дайте, — вдруг сипло попросил Галя. — Карамельку.
— Обойдетесь. А ты вообще хлебало заткни, дырявый, — бросил Сергей, адресуя последнюю фразу «петуху». — Знай свое место. Так в чем дело?
— Малява пришла, — пояснил Хомут, в голосе прорезались угрожающие нотки.
— Земля слухами полнится, — вторил ему Зяба. Он подмигнул Хомуту и снова повернулся к Сергею: — Как она, а? Ничо, а, Сергуня? Запихнул ей свой вишневый чупа-чупс?
— Фильтруй базар, Зяба, — пальцы Сергея сжались в кулаки. — Это что, предъява?
— Сегодня к нам этапом Петруха пожаловал. Я с ним лично в Мурманске срок мотал. Так он про твою статью все знает, — глядя ему прямо в глаза, произнес Зяба. — Ты ведь за лохматый сейф сидишь
[7]
? Ну?
Сергей медленно встал. Перед глазами все поплыло. Выходит, зря мать продала фамильные драгоценности для того, чтобы начальство колонии не допустило утечку информации о том, по какой статье он на самом деле сюда загремел…
— Ни-ко-гда это-го не бы-ло, — по слогам сказал он. — Сукой буду.
— А мою сестренку однажды тоже какая-то мразь… — сказал Хомут, не закончив фразу. Его изрытое шрамами лицо стало багровым, как тухлый помидор. — Померла она потом. Да.
Зяба поднялся. Он улыбался, но улыбка не предвещала ничего хорошего.
— Глянь сюда, Сергуня, — негромко позвал он и отлепил от внутренней стороны стола длинный гвоздь, который держался на хлебном мякише, вытащив его наружу. Гвоздь был расплющен на конце, словно наконечник стрелы. — Внимательно смотри, галоша
[8]
. Знаешь, что бывает за лохматый сейф? Здесь правильная зона, и за твою статью спрос особый. По всей строгости спрос.
— Убери, — хрипло сказал Сергей. — Я отвечаю за свой базар. Ничего не было. А за галошу ответишь.
— Так было или не было? — высунулся Митя Ростовский. — Ты чевой-то совсем запутался, сынок. Зяба — это серьезная предъява. Можешь обосновать?
— Петруха правильный пацан и за свой базар отвечает, — сказал Зяба. — Ну так что? Тебе нечего возразить?
Мысли ураганом кружились в голове, одна нелепее другой, и Сергей отчетливо понимал, что затягивающаяся пауза играет не в его пользу. Нужно было что-то говорить, и говорить немедленно.
— Это была подстава, — выдавил он наконец. — Одна давалка на меня обиду кинула и заяву в мусарню накатала. Отомстить хотела.
— Так тебя опарафинили
[9]
? — с нарочитым изумлением воскликнул Зяба. — А шо ж ты молчал, коли правда за тобой?! На кой ляд нужно было байку про драндулет сочинять?
Внутри у Сергея все кипело, неужели даже здесь ему не верят?! После того, как он отсидел почти весь срок?! И так облажаться под самый финиш!
— Зяба, не надо, — ласково проговорил Хомут, тоже вылезая из-за стола. — Мы из него лучше шурика
[10]
сделаем… Только позже. А потом на спине наколочку оформим: «Взломщик лохматых сейфов». Картинка будет — закачаешься!
Сергей знал, что после таких слов ни один уважающий себя зэк не будет молчать, конечно, в том случае, если то, в чем его обвиняли, — неправда.
Двое стояли, глядя на него и мерзко посмеиваясь, Сергей, подобравшись, неожиданно прыгнул вперед. Не ожидавший такого поворота событий Хомут, получив удар в нос, споткнулся о скамью и свалился на пол. Сергей между тем схватил стоявшую на столе железную миску и с силой ударил ею по кисти Зябы. Тот взвыл от боли, выронив гвоздь, но тут же вцепился в Сергея, и они упали на стол. От тяжести двух тел хрустнули доски, нарды как горох рассыпались по всей камере. У «дальняка» повизгивал Галя, с возбуждением наблюдая потасовку.
Хомут, ругаясь и потирая окровавленный нос, поднялся на ноги. Подобрав гвоздь, он шагнул к дерущимся зэкам. Схватил за шиворот Сергея и прижал острие к шее:
— Не трепыхайся. Кому сказал?! Митяй, давай я ему прямо здесь за щеку дам?
Сергей замер. Неожиданно возле камеры послышалась какая-то возня.
— В ШИЗО захотели, уроды? — услышали они знакомый голос «пупкаря»
[11]
. Заточка моментально исчезла под чьим-то матрасом, зэки поднялись на ноги.
— У нас все хоккейно, начальник, — принужденно заржал Хомут. Он запрокинул голову, пытаясь таким образом остановить все еще сочившуюся кровь.
Надзиратель что-то пробурчал, затем послышались удаляющиеся шаги, и все стихло.
— Хватит, пожалуй, — задумчиво произнес Митя Ростовский, наблюдая сверху за возней заключенных. — Не время и не место сейчас, кхе… А ты на беспредел, значит, пошел, Сергуня? Кулаками такие вопросы не решают.
— Митяй, но ты же сам слышал, он мне предъявил…
— В общем, мое мнение такое, — решил Митя Ростовский. — В отношении тебя, Сергуня, будет сформирована предъява, какая именно — решим на совете. То, что ты смолчал по статье — уже нехорошо. Давалка ли с тобой была или не давалка, кинула ли она… кхе-кхе… на тебя обиду или не кинула — это дело второстепенное. Ты не имел права шифровать свою статью, попав сюда. А ты слепил горбатого. Так что хорошенько обмозгуй, что ответить. И думай, как будешь обосновывать свое сегодняшнее поведение. То, что тебе Зяба заточку показал, — не повод распускать руки. И никто пока с тебя ничего не спрашивал.
Сергей молчал, побледнев как полотно.
— Ну, Сергуня, — прошептал Зяба, потирая ушибленную кисть. — Можешь свой календарик свернуть в трубочку и в очко засунуть. Он тебе, как и очко, больше не понадобится. Будешь вместе с Галей на параше куковать.
