По дороге Римакин избавился от окровавленной одежды. Вложив в пакет крупный камень, он бросил его с моста в речку, после чего поспешил на автовокзал.
Уже сидя в автобусе, Сергей почувствовал некоторое расслабление. И хотя он не строил особых иллюзий по поводу устроенной им импровизации смертельной драки между зэками, он ясно понимал, что другого выбора у него не было. Или до конца дней сносить унижения (а то и быть убитым — вряд ли Борис простил бы ему факт сокрытия его тайны), или все-таки доказать, что не все измеряется воровскими понятиями.
Сергей задремал, и в его памяти, как на кадрах замедленной съемки, проносились события того времени. Инна… первый поцелуй… подстава… адвокат Белов… следователь… суд…
Тогда где-то на подсознательном уровне он сразу уяснил для себя, что взаимного понимания между ним и бесплатно назначенным адвокатом Андреем Беловым не будет. Молодой юрист вежливо улыбался, послушно записывал все, что говорил ему Сергей, а потом исчезал на неделю, а то и больше, кормя его сладкими обещаниями, мол, на суде все выяснится и справедливость восстановится. Сергей видел, что вся так называемая «работа» его защитника создает лишь одну видимость, это было все равно что толочь воду в ступе.
Так или иначе, однажды до Сергея дошла информация, что в аналогичную ситуацию попал один из его знакомых, Павел. Но, в отличие от Сергея, он был платежеспособен, и перспективы оказаться на тюремных нарах он благополучно избежал. Причем в случае с Павлом фигурировала уже другая девушка — оказывается, у этой шайки-лейки все было поставлено на поток.
Это была последняя надежда Сергея. Он неоднократно просил Белова найти Павла и взять с него хоть какие-то объяснения, а то и уговорить прийти к следователю. Но в ответ лишь получал бездушно-голливудскую улыбку и фразы, типа: «Мы, несомненно, проверим эти данные…», «Будем рассчитывать, что показания вашего свидетеля окажутся решающим козырем в судебном противостоянии…», «Я обязательно подготовлю ходатайство следователю…» И прочее дерьмо.
Римакин быстро понял, что дальше этих фальшивых улыбок дело с места не сдвинется, неоднократно говорил об этом следователю, но с таким же успехом он мог бы попытаться вызвать на откровения «дальняк».
«Андрей Белов, тварь! Я найду тебя!» — беззвучно проговорил Сергей, когда его глаза уже были закрыты. Через пару секунд он спал.
Часть IV
Лишнего пожелаешь — последнее потеряешь.
Русская народная поговорка
Часто понимаешь, чего хотел, когда уже ничего не хочешь.
Константин Мелихан
* * *
— Алла, выходи! — позвала бабушка. Она нервничала — внучка уже как полчаса сидела в ванной, и ответом на все призывы бабушки были лишь тихие всплески воды.
— Если ты не выйдешь, я… я сломаю дверь! — выпалила Елизавета Ивановна.
В ванной послышался смешок, и через мгновение дверь открылась.
— Не надо ничего ломать, — серьезно сказала Алла, но ее широко распахнутые глаза смеялись. Она обмотала влажные волосы полотенцем.
— Ты… ты мылась в парике?! — ахнула бабушка.
Алла ничего не ответила и пошла в гостиную. Там она взяла фен и, устроившись перед зеркалом, стала сушить волосы.
— Алла, — начала Елизавета Ивановна, но тут же осеклась.
Она не могла поверить своим глазам, глядя, как внучка с упоением сушит волосы. Она была готова поклясться… Но нет, этого просто не может быть! Елизавета Ивановна моргнула несколько раз, как если бы ей в глаз попала соринка. Волосы в парике Аллы определенно стали длиннее.
В эту же самую секунду женщина вспомнила тот первый случай, когда Алла сняла перед душем парик и она несколько секунд держала его в руках. В тот момент что-то показалось ей странным, но потом она, порезав палец при чистке картошки, отвлеклась и забыла об этом.
Сейчас Елизавета Ивановна поняла. Это была бирка. Крошечная бирка от парика. ТОГО САМОГО ПАРИКА, КОТОРЫЙ АЛЛА НОСИЛА ДО ЭТОГО ВРЕМЕНИ.
Память словно очнулась от долгой зимней спячки, и Елизавета Ивановна будто воочию видела, как в свое время Алла жаловалась, что эта бирка царапает ей кожу на голове, и бабушка обрезала ее почти под корень. Вот эту самую частичку бирки, слегка разлохматившуюся от времени, ее старческие пальцы и нащупали в тот день.
Елизавета Ивановна почувствовала, как на лбу выступил холодный пот. Она что, сходит с ума?! «Этого не может быть, — сказала она себе, зачарованно глядя, как Алла ловко управляется с феном. — Старый парик. Ты его так и не нашла… Просто перекрасила старый парик».
— Аллочка…
Рука Елизаветы Ивановны инстинктивно потянулась к волосам внучки, но та отшатнулась, окинув бабушку настороженным взглядом.
— Что?
— Ты покрасила свои… волосы?
Алла посмотрелась в зеркало и, любуясь отражением, обронила:
— Нравится?
— Сними это, пожалуйста.
— Зачем? — Улыбка погасла, и лицо девочки снова стало подозрительным.
— Потому что твоя голова должна высохнуть! — Елизавета Ивановна едва сдерживалась, чтобы не сорваться на крик. — Она будет преть у тебя под этими волосами!
Хлопнула входная дверь. Алла продолжала расчесывать волосы, не обращая внимания на побледневшую бабушку.
— Пришел отец. Я все скажу ему.
В ответ Алла лишь пожала плечами.
— Как у тебя дела? — спросила Елизавета Ивановна у сына, напустив на лицо улыбку.
— Нормально, — бросил Андрей, но женщина сразу поняла, что сын не в настроении.
— Алла? — Белов вошел в комнату. — Мне сегодня показали твое сочинение.
— Меня ругали? — спросила Алла, не отрываясь от зеркала. Андрей молча вытащил фен из розетки, и глаза девочки сверкнули.
— Откуда тебе известно про скальпы? — решительно спросил он. — Я не рассказывал тебе об этом.
— Я прочитала, — ответила Алла. — Включи фен. Я еще не закончила.
— Мне не нравится твое увлечение. Как и то, что ты сутками любуешься волосами.
— Разве? — усмехнулась Алла, и Белов был поражен, насколько сейчас его дочь выглядела чужой. — У тебя не было таких проблем, папочка. Поэтому тебе не понять.
— Яна Владимировна обеспокоена. Твое сочинение покажут психологу.
— Ну и ладно, — безразлично сказала Алла. Она слезла со стула, собираясь уйти в комнату.
— Постой, — задержал ее Андрей. — Я хочу тебе сказать одну новость. Тот самый парень, который вчера избил тебя, попал в аварию. Они с отцом ехали в больницу, и их машина разбилась. Петр погиб.
Бабушка, услышав это, тихонько ахнула и перекрестилась.
— Да? — только и сказала Алла. — Что ж, этого следовало ожидать.
