– И вы считаете, что она ездила к нему на свидание?
Монтейн сначала кивнул, потом отрицательно потряс головой и
тут же снова кивнул.
– И вы не стали расспрашивать ее, поскольку боялись, что
ваши подозрения подтвердятся?
– Да, – согласился молодой человек. – В тот момент я боялся
ее спрашивать.
– Что потом?
– Утром я догадался, что произошло на самом деле!
– Как вы догадались?
– Увидел газету.
– Когда вы ее увидели?
– С час назад.
– Где?
– В небольшом ресторанчике, где я завтракал.
– До этого вы не завтракали?
– Нет. Я проснулся сегодня очень рано. Даже не знаю, в
котором часу. Приготовил кофе и выпил две или три чашки сразу. После этого
вышел прогуляться и зашел в ресторанчик. Там уже продавались газеты.
– Ваша жена знала, что вы ушли?
– Да. Она проснулась, когда я варил кофе.
– Она вам ничего не сказала?
– Поинтересовалась, хорошо ли я спал.
– И что вы ей ответили?
– Сказал, что крепко спал и даже ни разу не повернулся во
сне.
– Она ничего не пыталась рассказать?
– Сказала, что спала плохо и что ей тоже следовало бы выпить
вечером шоколаду. Добавила, что утром все же крепко заснула.
– Скажите, а в действительности она хорошо спала после того,
как вернулась домой?
– Нет. Мне думается, что она даже принимала снотворное. Ведь
она же медсестра… Я слышал, как она ходила в ванную комнату. Но даже после
этого она часто ворочалась и вздыхала.
– Как выглядит сегодня ваша жена?
– Не лучшим образом.
– Но все же она сказала, что спала хорошо?
– Да.
– И вы не стали опровергать ее ложь?
– Нет.
– Вы промолчали?
– Да.
– Вы приготовили себе кофе сразу же, как только встали?
– Послушайте, мистер Мейсон, мне неприятно признаваться в
подобных вещах, но что сделано – то сделано. Когда я поднялся, то заметил на
туалетном столике сумочку жены. Рода в этот момент уже успокоилась под
действием снотворного. Я открыл сумочку и заглянул внутрь.
– Зачем?
– Я надеялся получить какое-то объяснение…
– Объяснение чего?
– Куда она ездила.
– А ее вы не спросили, потому что боялись услышать правду?
– Я находился в ужасном состоянии. Вы не представляете,
какие муки я перенес в те ночные часы. Не забывайте, что мне к тому же
приходилось притворяться, будто я все еще нахожусь под действием снотворного. Я
боялся лишний раз повернуться или вздохнуть. Лежал неподвижно с открытыми
глазами. Это была настоящая пытка. Я слышал бой часов каждый раз и…
– Что вы нашли в ее сумочке?
– Телеграмму на имя Р.Монтейн по адресу Ист-Пэйлтон-авеню,
сто двадцать восемь. Телеграмма была подписана именем Греггори. В ней было
написано: «Жду два часа ночи окончательным решением».
– Вы забрали телеграмму?
– Нет. Я положил ее обратно в сумочку. Но я вам еще не все
рассказал.
– Так говорите же! – воскликнул Мейсон. – Почему мне
приходится вытягивать из вас каждое слово?
– На телеграмме карандашом было написано имя и адрес:
Греггори Мокси, Норвалк-авеню, триста шестнадцать.
– Имя и адрес убитого, – задумчиво сказал Мейсон.
Монтейн утвердительно кивнул.
– Вы не видели, находились ли в сумочке ключи?
– Нет, не заметил. Видите ли, мистер Мейсон, в тот момент я
вообще почти ничего не замечал. Когда я прочитал телеграмму, то мне показалось,
что я все понял и догадался о причине ее ночной поездки.
– То есть что она ездила вовсе не на свидание к доктору
Миллсэйпу?
– Нет, я как раз подумал, что это был доктор Миллсэйп.
– Почему вы заподозрили Миллсэйпа?
– Я доберусь и до этого.
– Да не тяните же резину!
– После того как Рода уехала, я был просто в шоке. И все же
я решился пойти к доктору Миллсэйпу и сказать ему, что мне известно об их
дружбе. Правда, немного поразмыслив, я решил сначала позвонить.
– И что бы это дало?
– Не знаю.
– Вы позвонили ему?
– Да.
– Когда?
– Около двух часов ночи.
– И что?
– Я услышал длинные гудки. Через некоторое время мне
заспанным голосом ответил японец-слуга. Я сказал ему, что мне срочно нужно
переговорить с доктором Миллсэйпом, что у меня острейший приступ болезни.
– Вы назвали свое имя?
– Нет.
– Что вам ответили?
– Что Миллсэйп уехал по вызову.
– Вы не попросили передать ему, чтобы он позвонил вам после
возвращения?
– Нет, я положил трубку. Я не хотел, чтобы он знал, кто
звонил.
– Будьте добры, – вздохнул Мейсон, – объясните мне, почему
вы не захотели выяснить все у жены? Почему не приперли ее к стене фактами,
когда она среди ночи возвратилась домой? Почему не выяснили, какого дьявола она
подсыпала вам снотворное в шоколад?
– Потому что я – Монтейн! – гордо вскинул голову сын
миллионера. – Мне не пристало заниматься такими делами.
– Какими «такими»?
– Монтейны не спорят и не торгуются, как базарные бабы.
Существуют куда более пристойные способы разрешать конфликты.
– Ну, хорошо, – устало сказал Мейсон. – Утром вы увидели
газету. Что же было после этого?
– Тогда я понял, как могла поступить Рода…
– Как же?
– Она, должно быть, ездила на свидание к Мокси. Выходит, моя
жена причастна ко всей этой истории. Во время убийства или после него, но она
была на месте преступления, поскольку там найдены ее ключи. Полиция с их
помощью выйдет на нее. И она постарается выгородить этого Миллсэйпа.
– Почему вы в этом так уверены?
– Я в этом не сомневаюсь.
