– Ясно, – сказал Мейсон и подбодрил: – Продолжайте.
– Все кончилось очень прозаически, – сказала она. – У меня
были кое-какие сбережения, он исчез вместе с ними.
– Вы ему сами отдали деньги, – прищурившись, спросил Мейсон,
– или он их у вас украл?
– Украл. Точнее, выманил. Я передала их ему для приобретения
каких-то акций. Он мне наговорил с три короба о друге, попавшем в тяжелое
финансовое положение и якобы желающем расстаться с какими-то необыкновенно
выгодными ценными бумагами. Наобещал мне золотые горы… Я отдала все, что у меня
было. Он отправился за акциями и больше не вернулся. Я никогда не забуду его
прощальный поцелуй.
– В полицию сообщали? – поинтересовался Мейсон.
– О деньгах я ничего не говорила, – призналась она. – Я
решила, что с ним что-то случилось, и обратилась в полицию с просьбой разузнать
обо всех несчастных случаях, обзвонила все больницы и даже морги. Прошло много
времени, прежде чем поняла, что он меня просто-напросто надул. Вполне возможно,
что я была не первая, обманутая им.
– Что мешает вам сейчас заявить в полицию? – спросил
адвокат.
– Я не смею.
– Почему нет?
– Я… я не могу вам сказать.
– Почему нет? – снова спросил Мейсон.
– Никогда и никому я об этом не расскажу, – всхлипнула Рода
Монтейн. – Из-за этого я когда-то чуть не наложила на себя руки.
– Пистолет в вашей сумочке предназначался для этой цели?
– Нет.
– Вы хотели убить Греггори?
Она отвела глаза в сторону.
– Именно поэтому вас интересовал корпус деликти? – настаивал
Мейсон.
Она всхлипнула.
– Послушайте, – сказал Мейсон, положив ей на плечо руку, – у
вас неприятности, вы слишком расстроены. Вам необходимо иметь человека,
которому вы могли бы во всем довериться. Я сумею вам помочь, уверяю вас. У меня
были гораздо более сложные дела. Расскажите мне всю правду, и я сумею решить
ваши проблемы.
– Я не могу… – снова сказала она. – Я не смею… Это слишком…
Нет, не могу.
– Ваш новый муж об этом знает?
– Господи! Нет, конечно! Если бы вы разбирались в ситуации,
то не спрашивали бы о таких вещах! У Карла своеобразная семья…
– В каком смысле?
– Вы никогда не слышали о мистере Филиппе Монтейне из
Чикаго?
– Нет. И чем он знаменит?
– Это очень богатый и своенравный человек, из тех, что
возводят свое происхождение до первых переселенцев и тому подобное… Карл – его
сын. Я не нравлюсь Монтейну-старшему. Вообще-то, он меня даже не видел, но одна
мысль о том, что его сын женился на какой-то медсестре, просто выводит его из
себя.
– Муж не знакомил вас со своим отцом? – уточнил Мейсон.
– Нет, – ответила она.
– Тогда почему вы решили, что…
– Я читала его письма к Карлу.
– Знал ли Филипп Монтейн о намерении Карла жениться на вас?
– Мы обвенчались тайно.
– Карл во всем слушается отца?
– Да, – кивнула она. – Если бы вы были знакомы с Карлом, то
сразу бы это поняли. Он все еще слаб. Слаб и физически, и душевно – из-за
пристрастия к наркотикам. У него совершенно отсутствует сила воли. Со временем
это, конечно, пройдет… Вы ведь знаете, что наркотики делают с людьми… Пока он
все еще нервный, неуравновешенный, почти безвольный…
– Вы знаете все его недостатки, и все же любите его? –
удивился Мейсон.
– Я люблю его больше жизни! – воскликнула молодая женщина. –
Я дала себе слово сделать из него человека. Для этого необходимо лишь время. И
сильный человек рядом, чтобы поддержать его в нужный момент. Если бы вы знали,
через что я прошла!.. Вы бы, возможно, поняли, как я его люблю и за что. После
первого замужества я жила словно в аду. Часто мне хотелось покончить с собой,
но в последний момент не хватало характера… Первый брак что-то убил во мне… Мне
уже не полюбить так, как я любила Греггори. В моем нынешнем чувстве есть много
от материнского. Первая моя любовь была попросту иллюзорной. Я мечтала о
человеке, которого могла бы боготворить, на которого могла бы молиться… Вы
понимаете, о чем я говорю, мистер Мейсон?
– А ваш новый муж ценит ваше чувство?
– Я надеюсь на это. Он привык во всем подчиняться отцу. Ему
с самого детства внушили, что основное в жизни – фамилия и положение в
обществе. Он стремится пройти жизнь, подпираемый плечами давно умерших предков.
Он считает, что семья – это все. У него это стало своего рода манией.
– Наконец-то вы стали говорить серьезно, – усмехнулся
Мейсон. – Расскажите обо всем, что у вас на душе, и вам станет значительно
легче.
– Нет, – покачала она головой. – Я не могу рассказать всего,
каким бы сочувствующим и понимающим человеком вы ни были. В конце концов, я
хотела лишь выяснить законность моего замужества. Я в состоянии вынести все,
что угодно, если только Карл останется моим мужем. Но если он может спокойно
бросить меня по приказу отца, то мне незачем будет жить.
– А если он все-таки из тех людей, которые могут под чьим-то
нажимом пойти на подлость и бросить любимую женщину? – спросил Мейсон. – Не
расходуете ли вы напрасно на него свои чувства?
– Я это тоже хотела бы выяснить, – призналась Рода. – Видите
ли, мистер Мейсон, я и люблю-то его главным образом потому, что он во мне нуждается.
Он слабый человек, именно поэтому я его и полюбила. Я видела много мужчин –
сильных, уверенных в себе, обладающих притягивающей энергией, которые просто
восхищали меня до безумия, если можно так сказать. Но я этого больше не хочу.
Возможно, у меня что-то вроде материнского комплекса… Похоже, что мне просто
необходимо о ком-то заботиться… Я не знаю… Мне трудно объяснить это даже самой
себе… Ведь чувства вообще необъяснимы, не правда ли?
– Что вы скрываете? – спросил Мейсон.
– Нечто такое… Не мучайте меня, мистер Мейсон.
– И вы по-прежнему не хотите мне рассказать?
– Нет.
– И не рассказали бы в первый визит, если бы я проявил к вам
больше внимания и такта?
– Конечно нет! Я вообще никому не собираюсь рассказывать об
этом. Я думала, что вы поверите моим объяснениям про подругу, которой нужны
кое-какие юридические консультации. Когда же вы шутя разгадали мою ложь, мистер
Мейсон, я попросту перепугалась. Да так, что, только пройдя несколько
кварталов, вспомнила о своей сумочке. Удар был ужасный. Я побоялась к вам
возвращаться… Не могла себе представить возможность снова встретиться с вами. Я
решила – пусть все будет как будет. Я… я решила подождать.
