— Караул!
Ситуация была более чем неприятная.
Глава семнадцатая
НА ЛЮСТРЕ
Утром Татьяна внимательно исследовала все меловые дорожки.
— Мама, мама! Иди сюда. Есть человечки! Есть человечки! Вот, пожалуйста, они следы оставили!
— Как так следы? — спросил Холодилин радиомастера. — Ты что, слезал с лошади?
— Нет, не слезал. Просто мой мышонок пониже. И я, наверное, ногами задевал.
— Мышиные лапки я вижу, — с тревогой сказала мама. — А насчёт человечкиных следов сомневаюсь.
— А я не сомневаюсь! — кричала девочка.
— Глупость всё это! — сказала мама. — Я тридцать лет на свете живу, а ничего подобного не слышала. Вот котёнка я тебе, пожалуй, подарю.
— И котёнок хорошо! И человечки хорошо! — танцевала девочка. — Я их теперь обязательно найду. Они где-то около холодильника прячутся.
— Ты сначала позавтракай, — сказала мама. — И подумай ещё: стоит ли их ловить, раз они от тебя скрываются?
И девочка сразу погрустнела:
— Ты знаешь, мамочка, наверное, не стоит. Мне просто на них посмотреть хочется, как они там живут. Я даже сама не знаю, откуда во мне такое ловительство. Я посмотрю на них и отпущу.
Всё-таки вредная половинка Яна не всегда брала верх. Юшечка тоже могла говорить своё слово.
Гарантийные сидели на люстре и ломали головы: как же им теперь спуститься вниз, как выбраться из западни.
А в доме вовсю шли приготовления к дню рождения. Покупались продукты, мылся пол, и девочка Таня всё говорила маме:
— Мама, мама, обязательно отодвинь холодильник! Вон за ним как много пыли.
— Придумал, — вдруг сказал Холодилин, сидя на краю люстры. — Есть выход. Мы парашюты сделаем.
— Как же мы их сделаем? — возразил Новости Дня. — У нас и материи нет.
— Нам не нужна материя. Мы их из нитрокраски сделаем. Вот эти лампочки большие видите?
— Видим.
— Мы верхушки нитрокраской покроем из пульверизатора. Краска высохнет — и получится плёнка. Пожалуйста, снимай её — вот тебе и купол парашютный!
— Но она же прилипнет к стеклу, — сказал Новости Дня. — Её никакой силой не отдерёшь.
— И неправда, — возразил Холодилин. — Смотрите, сколько пыли на лампочках. Краска до стекла даже и не достанет… А ну-ка за дело!
Он вытащил баллончик с пульверизатором и, как только хозяева куда-то ушли, осторожно стал покрывать верхушки лампочек краской. Слой за слоем. Нитрокраска очень быстро высыхала, и прямо на глазах у человечков получались белые парашютные купола. Оставалось только снимать их, как кожицу с гриба маслёнка.
— Ура! — закричал Пылесосин. — Спасены! — Потому что сделать стропы из запасного мотка с проволокой было проще пареной репы.
День рождения у Тани вышел на славу. Гости пели, танцевали и вообще всячески веселились. И чего только не подарили девочке! И куклу, и краски, и грузовой автомобиль, и новую немецкую игрушечную стиральную машину.
— Интересно, а в ней есть гарантийный? — спросил Пылесосин. — Вот бы поговорить.
— Конечно, должен быть, — сказал Буре.
— Не думаю, чтобы там кто-нибудь был, — сказал Новости Дня. — Дети очень часто игрушки до ниточки разбирают. Там находиться опасно.
— Мама, — спросила Таня, — а ты почему мне ничего не подарила?
— Будет тебе подарок, — сказала мама. — У моей сотрудницы по работе кошка котят родила. Только они пока маленькие. Вот когда приедем в город, они подрастут, и мы одного заберём. А сейчас твой подарок ещё ходить не умеет.
— Ой, мамочка, как хорошо! — запрыгала Таня. — Какая ты у меня замечательная мама! Самая подарочная! Умница!
Наконец-то пришёл вечер. С ним пришла тишина. А потом настала лунная ночь. И все в доме крепко заснули.
Гарантийные с пристёгнутыми парашютами ждали на краю люстры.
Вот послышался цокот коготков, и на середину комнаты выбрался белый мышонок Вася.
— Эй, гарантийные, спускайтесь, я знаю, где ваша Машка!
Человечки, как по команде, сиганули вниз.
На улице было тепло и непривычно. И во все глаза светила луна.
По обочине дороги человечки пробирались на край деревни.
Там в последнем доме, по сведениям мышонка Васи, проводила всё своё свободное время легкомысленная кукушка Машка. Потому что в доме тоже были старинные часы. В часах тоже жила кукушка. Звали её, а вернее, его — Петька.
Гарантийные пробирались сквозь густую траву, старались не показываться в открытых местах.
— Я первый раз так иду, — сказал Иван Иванович.
— А я сколько раз! — сказал Новости Дня. — Вертолёты ведь далеко летать не могут. Вот и добираешься пешком на попутках на свой завод.
Он шагал впереди, прокладывая дорогу и посматривая, нет ли какой опасности — кошки там или филина. Перед собой он держал две проволочки от конденсатора, а сам конденсатор был в рюкзаке. Шествие замыкал Холодилин с баллончиком в руках.
Ни кошки, ни коршуна не было. И вообще не было особых приключений. Только один запоздалый ночной и бестолковый индюк попытался их поклевать. Но радиомастер протянул к нему проволочки, и шесть килограммов индюшатины в ужасе унеслись в неизвестном направлении.
Вот и крайний дом. Двери закрыты, а окна заколочены. Но мышонок знал здесь все ходы и выходы. Он приподнял половицу под дверью, и человечки пробрались внутрь.
— Мы здесь раньше жили, — сказал Вася. — Пока хозяева в город не переехали.
В доме было чисто и пусто. В большой комнате висели старинные часы.
Человечки покричали и пошумели, и к ним сверху упала верёвочная лестница.
Хозяин был дома. Это был плечистый седобородый старик. Он встречал гостей на площадке внизу, придерживая огромного цепного паука. В руке он держал горящую свечу.
— Тихо, Бац-Бац! На место. Кому говорят!
Паук с недовольным ворчанием удалится в свою будку — тёмный угол часов, занавешенный паутиной.
— Сергей Сергеевич Мозер, — представился хозяин и поклонился в пояс.
Он быстро вскипятил самовар и стал угощать пришельцев. Но Машку отдать наотрез отказался.
— Это как голуби, — сказал он. — Я подманил. Была ваша Машка, стала наша Глашка. Не зевайте в следующий раз. А у меня теперь пара.
Старик оказался интересным. Он привык к одиночеству и не тяготился им, как не тяготятся пожилые лесники и пасечники. И вообще он вёл скорее крестьянский, чем мастеровой образ жизни. Даже пчёлы у него были. Вернее, осы.
