— Уважаемые товарищи! Безусловно, Афанасий Сергеевич уважаемый человек. Он — заслуженный деятель искусств и имеет правительственные награды. Более того, он прошел войну. Но я тоже человек уважаемый и профессиональный. Хотя я и не начальник, а клоун. И даже, как мне кажется, шут! Вот справка из циркового училища о моем профессиональном уровне. Вот благодарности и газетные заметки, посвященные моей деятельности в цирке.
(Эти бумаги я передавал в президиум.)
— Но, даже если бы я не был столь знаменитой личностью, к моим словам и моему письму стоило бы прислушаться. У них, у проклятых капиталистов, опасно быть косным. У них конкуренция. А что у нас двигатель прогресса?
— План, — сказал Дмитриев.
— В таком случае, что является двигателем сверхпланового прогресса? Или хозяйства непланового, как у Тихомирова?
(Я лег на проволоке.)
— Наша сознательность, наша совесть. Нападая на Тихомирова, я что, свое материальное положение улучшаю? Занять его место хочу? Свести с ним счеты? Конечно, могут быть и такие предположения. А почему бы просто, по-крестьянски не поверить мне и не понять, что Тихомиров для Циркконцерта вреден. По крайней мере, на этом посту. Вот папка номеров, им отвергнутых и принятых другими организациями. Я не буду скрывать, я готовился к суду. И желающие могут с ней ознакомиться. А вот справка о том, что из-за отсутствия «разговорников» в бригадах их мобильность и доходы от них упали. А это не только доходы. Это главные для нас далекие маленькие площадки, где артистов по году не бывает. И где появление цирка для ребят подарок ко дню рождения. Так что это уже вред не только Циркконцерту, а маленьким гражданам нашей необъятной родины. А я себя считаю их послом, защитником их интересов в стране взрослых. Дружественной стране. Вопросы есть?
Вопросов не было.
Я сел на проволоку, как на перила, и мгновенно съехал вниз.
— Шут гороховый! — сказала мне внизу бабушка.
Суд удалился на совещание.
1974 г.
Художник этой книги
ГЕННАДИЙ ЯСИНСКИЙ
Две повести этого тома проиллюстрированы одним художником. И обе они очень ясно и глубоко показывают нашу жизнь тех лет.
Впервые «25 профессий Маши Филиппенко» была издана в 1988 году. Готовило ее одно издательство к выпуску еще в 1986 году. Тогда было такое время, что впрямую, как это делает Успенский, нельзя было говорить о недостатках, да еще высмеивая их, да еще в детской книге. И, конечно, все боялись, что, когда книга выйдет, тем, кто ее делал, здорово попадет.
Когда рукопись написана, ее дают художнику, чтобы он к ней картинки нарисовал. Стали думать, кто сумеет к такой интересной и веселой книге сделать такие же интересные и веселые иллюстрации? И сразу решили: конечно, Геннадий Ясинский. Кто так замечательно рисует и знает детей? Кто такой веселый выдумщик? У кого столько красивых картинок в детских книгах и журналах нарисовано? Но Ясинского в городе не было. Он в это время в деревне жил и там природу рисовал, потому что он больше всего на свете любит лес и поле. Тогда предложили рукопись другому известному художнику. Он обрадовался: «Интересная работа! Это ж Эдуард Успенский!»
Потом вдруг приходит смущенный и говорит «У меня семья, маленькие дети. Тут так все остро написано, я КГБ боюсь». (Была у нас такая организация, которую все боялись: думали, если я скажу, что думаю, или нарисую что-нибудь от себя, — обязательно посадят в тюрьму.) Все огорчились. Для такой работы не только талантливый художник нужен, а еще и смелый, оказывается. И тут, как по заказу, входит в редакцию Геннадий Ясинский. Он раньше, чем обещал, вернулся из деревни и зашел в редакцию. Все обрадовались, а потом, как вспомнили про первого художника, радоваться перестали. Дали Ясинскому рукопись. Геннадий Иванович — человек неразговорчивый, немногословный, неулыбчивый и до того серьезный, что может даже показаться мрачным. Он рукопись взял, полистал, сел среди шума и разговоров на стул, будто в лесу на пенек, стал вчитываться. Читал, читал. Потом ка-ак улыбнется! И тогда все увидели, что вовсе он не мрачный, и улыбка у него заразительная. Встал, кивнул: «До свидания! Я пошел картинки к этой книге рисовать». А в редакции спрашивают: «А вы ничего не боитесь?» А он отвечает «Это ж Эдуард Успенский!».
Фото Александра Китаева
