Он долго думал, на чём ему двигаться: на лыжах или на велосипеде. Потом пошёл пешком в больших калошных валенках.
Он знал, что у профессора Сёмина есть большая дачная библиотека и можно будет посмотреть по книгам — что это за порода такая загадочная ши-цу-цы и как с ней справляться.
Профессор Сёмин очень обрадовался Печкину:
— Заходите, заходите, великий труженик почты. Чем вы меня порадуете?
— Я за знаниями пришёл, — сказал Печкин. — Меня очень ши-цу-цы беспокоит.
— В каком смысле беспокоит? — спросил профессор Сёмин. Он подумал, что ши-цу-цы — это такая болезнь, как, например, ишиас или цыпки.
— Да во всех смыслах. И в смысле грызучести, и в смысле кусаемости. И в смысле поедаемости соседских кур. Это собака такой породы — ши-цу-цы.
Печкин долго объяснял профессору свои проблемы. В конце концов профессор понял, что беспокоит Печкина.
Он пошёл в библиотечную комнату и принёс ему «Справочник служебного собаководства».
Печкин начал внимательно его изучать.
В справочнике были овчарки, ризен-шнауцеры, ротвейлеры и даже гёте-шпицы — редкие шведские собаки, которых используют для разыскивания людей при завалах. Но никаких ши-цу-цы не было.
— Слабоватый справочник, — сказал Печкин. — Нет здесь ши-цу-цы.
Профессор Сёмин принёс Печкину другой справочник — «Справочник охотничьего собаководства». Печкин стал его внимательно читать.
В этом справочнике всяких собак было как собак нерезаных. И собаки по уткам, и собаки по зайцам, и собаки по волкам и даже там были собаки, воспитанные для ловли тигров.
Но там не было даже ни капельки про ши-цу-цы.
Печкин расстроился:
— Нет ши-цу-цы. Хоть плачь.
Тогда профессор Сёмин сказал:
— А мы с вами, дорогой мой исследователь быта, вот как поступим. Мы в Интернет залезем. Там любые сведения можно получить.
Между прочим, когда сельский народ узнал про Интернет, к профессору Сёмину не зарастала народная тропа.
То придёт глава администрации и спросит:
— Когда и где можно купить билет на Париж или Лондон? И сколько такой билет стоит? Мы хотим полететь на съезд администрации всей Европы.
То придёт Капустина Пелагея с вопросом:
— Какие кормовые добавки полагаются йоркширским чёрным свиньям в сентябре месяце при картофельном питании?
А то приплетётся совхозный сторож Матвей Зверобоев и попросит:
— Профессор, найдите мне в Интернете слово из пяти букв, означающее зимнюю болезнь чукотских следопытов, начинающееся на «цин». Мы всей бригадой не можем кроссворд решить.
Или школьник-кавеэнщик примчится и спросит:
— Какой великий русский поэт написал стихи: «Прохожие, я вас люблю, в дупло кладите по рублю»? Мы это ни в одной книге найти не можем.
И профессор Сёмин, желая помочь сельскому населению, часами не отходил от компьютера, выискивая добавки к свиньям, авторов стихов и стоимость билетов в Париж.
Чтобы помочь Печкину в его страданиях, Сёмин подсоединился к Интернету, и скоро на экране появились страницы специального, очень редкого издания. Это была «Ежегодная сводная таблица собак редких пород».
Здесь-то Печкин обрадовался. Там в таблице было даже несколько ши-цу-цы.
Ши-цу-цы монгольские, степные.
Ши-цу-цы тибетские, горные.
Ши-цу-цы смешанные.
Профессор Сёмин внимательно просмотрел таблицу, поколдовал в компьютере и скоро выдал Печкину на руки отпечатанные сведения:
Ши-цу-цы монгольские — собаки, выращенные в монгольских степях для охраны пастбищ от степных волков. Шерсть рыжеватая. В холке 40 см. Грудь широкая. Челюсти чрезвычайно развитые. Некоторые монгольские ши-цу-цы способны перекусить лошадиную кость.
— Ничего себе! — ахнул Печкин и посмотрел на свои валенки. — Я надеюсь, что у меня не монгольский ши-цу-цы.
— Я тоже надеюсь, — сказал профессор Сёмин.
Он отпечатал на принтере Печкину следующий кусок статьи:
Ши-цу-цы — тибетские собаки, выращенные для охоты на кабанов в предгорьях Тибета. В отличие от монгольских, чрезвычайно подвижные, с отличнейшим обонянием (они могут чуять кабана за километр). Легко передвигаются как в горизонтальном, так и в вертикальном направлении. Несмотря на кажущуюся легкость, необычайно сильны. Их можно запрягать в сани и повозки. Плохоуправляемы и трудно поддаются дрессировке.
— Годится? — спросил профессор Сёмин.
— А куда деваться? — ответил Печкин.
Он сразу понял, что у него именно тибетский ши-цу-цы. По плохоуправляемости его собака была первой в деревне.
А то, что они легко передвигаются в горизонтальном и в вертикальном направлении, Печкин знал и без справочника. Он ни разу в жизни не встречал такой собаки, которая запросто могла бы залезть на шкаф.
Его немного порадовало то, что они могут чуять кабана за километр.
— Хорошо, что хоть в этом повезло, — сказал Печкин. Хотя он ни разу в жизни даже не помышлял об охоте на кабанов.
У него настолько всё в голове прояснилось, что про смешанных ши-цу-цы он даже читать не стал.
Он поблагодарил профессора Сёмина за сведения и отправился домой.
Глава двенадцатая. ПОРОСЯЧЬИ СТРАДАНИЯ КАПУСТИНОЙ ПЕЛАГЕИ
У Капустиной Пелагеи кабанчик всё больше терял в весе. Было надувался, как воздушный шар. Потом вдруг притормозил, а потом и вовсе худеть начал.
— Не иначе сглазил кто, — думала Пелагея. — Надо пойти к Печкину. У него бабка когда-то колдуньей была. Может, он что ответит мне. Пойду-ка я схожу к нему.
На двери у Печкина висела записка:
Ушел на почту
Пелагея пошла на почту. Там тоже висела записка:
Ушёл домой
Пелагея Капустина никак не могла понять, как это он ушёл одновременно во все стороны.
Она снова вернулась к Печкину.
Дверь у Печкина никогда не закрывалась, потому что воровать у него было нечего, кроме собаки Каштана. Который, пожалуй, никому не был нужен.
Пелагея вошла в сени, прошла в комнату и прокричала:
