— Слушай, а краска у тебя осталась?
— Есть немного.
Матроскин прямо с места домой побежал. Прибежал к забору, оторвал несколько досок и что-то на них написал. И снова в суд прибежал, к старорежимному судье Молоковозову.
И вот процесс снова начался. Все как положено:
— Встать, суд идет. Слушается дело о защите чести и достоинства почтальона Печкина.
Судья спрашивает:
— Ну что, нашли вы соответчика?
— А зачем? — отвечает Матроскин. — Дела то никакого нет.
— Как нет? — кричит Печкин. Человека оскорбили. Можно сказать, вывели на чистую воду, а теперь говорят «нет».
Судья Молоковозов тоже удивился:
— Почему никакого дела нет?
— А вы вторую полосу нашего забора читали?
— Нет.
— Вы тогда прочтите, что там дальше написано. Я даже эту надпись с собой принес.
И выложил Матроскин несколько досок от забора.
А там было написано: «…ШИ ЧЕЛОВЕК». И все поняли, что эта надпись не оскорбляет Печкина, а поднимает ввысь, как почтальона и человека.
Так что дело было закрыто. И все довольные (кроме кота Матроскина) разошлись по домам.
А кот Матроскин ворчал:
— Эх я, растяпа. Надо было мне с этого «БОЛЬШОЙ ДУШИ ЧЕЛОВЕКА» еще деньги на судебные издержки потребовать и на ремонт забора. Учить надо их, этих монополистов!
КАК В ПРОСТОКВАШИНО ФОРМИРОВАЛСЯ КАЗАЧИЙ ПОЛК
(Глава девятая. Ложно-патриотическая)
Однажды пес Шарик пришел к Матроскину и к дяде Федору на кухню в большом возбуждении:
— Вы знаете, кого сейчас больше всех у нас в стране уважают? Я в газете прочитал «Московский балаболец».
— Кого?
— Казаков, вот кого!
— Каких казаков? — спрашивает Матроскин.
— Таких казаков! Казачьих казаков! Которые с лампасами, — говорит Шарик.
— Почему ты так решил?
— Да потому, что в Москве скоро будет памятник поставлен казакам-освободителям. Тем, которые революционных рабочих разгоняли.
— Им будет памятник поставлен за то, что они рабочих разгоняли? — поразился Печкин.
Он тоже на кухне с Матроскиным чай пил.
— Ну да. Они же против царя бунтовали. Вот казаки и гоняли их с утра до вечера.
— Плохо они их гоняли, — ворчит Матроскин. — Гоняли бы они их хорошо, никакой бы революции не было. И советской власти тоже.
Тут Печкин взвился:
— А чем тебе советская власть помешала? Она же тебе дураку все дала. Если бы не советская власть, мы бы с тобой, Матроскин, как личности одной формации, полы бы мыли или рвы копали. Или бы свиней пасли.
— С чего это ты взял, что мы бы с тобой полы мыли, — обиделся Матроскин. — Ты бы, Печкин, может быть, и мыл полы. Только ты бы мои полы мыл. И свиней бы ты моих пас.
— Ладно, ладно, — успокоил их Шарик. — Только казаки сейчас в полном порядке, а мы время теряем.
— Что же ты предлагаешь? — спрашивает кот.
— Предлагаю полк казачий сформировать в нашей станице Простоквашинской.
— Да зачем? — спрашивает Печкин.
— Да затем, — кричит Шарик, — что можно вооружиться и с мафией бороться! Можно начальство учить уму-разуму! Можно милиционера Люськина с позором из деревни выгнать! Можно налогового инспектора Кукушкина на площади выпороть!
— Хорошие мысли, — говорит Печкин. — Меня они убеждают.
И так он барственно, по-казацки, стал дрова в печку подбрасывать.
— А меня нет, — говорит Матроскин, — и прошу оставить меня в покое, гражданин Шарик.
— Я теперь не гражданин Шарик, я теперь есаул Шарый, — говорит пес. Он даже запел для убедительности: — Есаул, есаул, что ж ты бросил коня…
— А я — станичный атаман Печкин! — обрадовался почтальон Печкин. — Дайте мне шашку острую и коня! Я буду почту верхом развозить.
Тут Матроскин схватил половник и замахнулся на них обоих:
— А я, как революционный матрос Котенко, говорю вам: а ну пошли с нашей кухни! А не то я этим вот половником головы вам быстро поотрубаю.
Оба нью-казака Шарик и Печкин сразу с кухни ускакали. Как известно, с революционными матросами во все времена шутки были плохи.
Так революционный матрос Матроскин завалил всю станичную вольницу. И не стала деревня Простоквашино станицей Простоквашинской.
Дядя Федор потом спросил.
— Матроскин, почему же ты не дал казакам образоваться? Это же так романтично.
— А потому что сначала казаки — это очень прогрессивно, — ответил Матроскин — А потом все по-другому оборачивается.
— Это как по другому?
— А так. Наш Шарик сейчас — Шарик как Шарик. А как только он нагайку в лапы возьмет, он сразу другим сделается. Он сразу один нехороший лозунг выбросит.
— Какой нехороший?
— А такой «Бей котов, спасай Россию».
И дядя Федор сразу его понял.
ИСТОЧНИКИ ИНФОРМАЦИИ ИЗ ПРОСТОКВАШИНО
(Глава десятая. Политическая)
Почтальон Печкин, как известно, был не самый честный человек в Простоквашино. Однажды зимой, когда уже совсем делать было нечего, а снега намело под самую крышу, он прочитал чужое письмо.
Прочитал и за голову схватился.
Это письмо писал шофер одною крупного бизнесмена — бывшею начальника охраны — своему племяннику Васе в деревню. Там были такие эпизоды:
«…А на днях мой хозяин еще одного первого заместителя премьер-министра купил. У нас их штук десять теперь, и все — первые…
Этот первый НАШЕМУ за это все Уренгойское газовое месторождение по дешевке сдал в краткосрочную аренду на триста лет.
Да, чуть не забыл, на днях НАШИ шлепнули одного банкирчика. Шлепнули прямо в лифте. И во вторник шлепнут еще одного. Он хочет одиннадцатому первому заместителю стукнуть о нашей сделке.
