— «Лы сы» — это лошадиные силы. Значит, он перетянет двадцать лошадей, если они будут тянуть в одну сторону, а он — в другую.
— Так сколько же ему сена надо? — ахнул Шарик.
— А сена ему не нужно. Тут же написано: он работает на продуктах.
Дядя Федор удивился даже:
— И откуда ты, Матроскин, все знаешь? И про фамилии, и про тракторы, и про «лы сы»?
— А вы поживете с мое, — отвечает кот, — и не то узнаете. И где я только не жил! И у одних хозяев, и у других, и в библиотеке, и даже в сберегательной кассе. Я, может, столько в жизни видел, что на целую кошачью энциклопедию хватит. А вообще-то, вы здесь бездельничаете, а у меня корова не доена, Мурка моя.
Он ушел. А мальчик с Шариком стали тр-тр заводить. Стали в трактор суп вливать и котлеты запихивать. Прямо в бак. Трактор как затарахтит!
Сели они в него и по деревне поехали. Ехал, ехал Митя по деревне, потом у одного дома как остановится!
— Чего это он? — спрашивает дядя Федор. — Может, горючее кончилось?
— Ничего не кончилось. Просто он учуял, что пирогами пахнет.
— Какими еще пирогами?
— Обыкновенными. Вон в том доме пироги пекут.
— И что же нам делать теперь?
— Не знаю, — говорит Шарик. — Только так пахнет вкусно, что мне тоже ехать не хочется.
— Ничего себе я трактор купил! — говорит дядя Федор. — Так мы и будем около всех домов останавливаться? И у столовых. Это не трактор, а бегемот какой-то. Тр-тр — восемь дыр! Чтоб ему пусто было, инженеру Тяпкину!
Так и пришлось им в дом заходить, пирогов просить. Матроскин, когда про это узнал, рассердился на дядю Федора:
— Говорил я вам ничего не покупать, а вы все не слушаете! Да нам этот тр-тр не прокормить теперь!
Но потом кот успокоился:
— Ну ничего, дядя Федор, не унывай. Хорошо, что я у тебя есть. Мы с твоим трактором справимся. Будем перед ним сосиску держать на удочке. Он за сосиской поедет и нас повезет.
Так они и сделали. И скоро трактор исправляться начал. А вообще-то он был веселый. Кабина пластмассовая, голубая, а колеса железные. И смазывать его надо было не машинным маслом, а подсолнечным.
Но тут им корова Мурка забот прибавила.
Глава восьмая
ХМЕЛЬ ЦВЕТЕТ
Корова Мурка, которую кот купил, глупая была и балованная. Но молока много давала. Так много, что с каждым днем все больше и больше. Все ведра с молоком стояли. Все банки. И даже в аквариуме молоко было. Рыбки в нем плавали.
Однажды дядя Федор проснулся, смотрит, а в умывальнике не вода, а простокваша налита. Дядя Федор кота позвал и говорит:
— Что это ты делаешь? Как же умываться теперь?
Кот хмуро так отвечает:
— Умываться и в речке можно.
— Да? А зимой как? Тоже в речке?
— А зимой можно и совсем не умываться. Кругом снег лежит, не запачкаешься. И вообще, некоторые языком умываются.
— Некоторые и мышей едят, — говорит дядя Федор. — Чтобы простокваши в умывальнике не было!
Кот подумал и сказал:
— Ладно. Я теленочка заведу. Пусть он простоквашу ест.
А в обед опять новости. И тоже с Муркой. Приходит она с пастбища почему-то на задних ногах. А во рту цветок. Идет она себе, подбоченилась и поет:
Помню, я еще молодушкой была,
Наша армия в поход куда-то шла…
Только слов она говорить не умеет, и у нее получается:
Му-му-му му-му му-му-му-му му-му,
Му-му му-му-му му-му му-му-му-му…
И тучка у нее над головой как шапочка. Шарик спрашивает:
— Чего это она так обрадовалась? Может, у нее праздник какой или чего?
— Какой праздник? — говорит дядя Федор.
— Может, день рождения у нее. Или день кефира. А может, коровий Новый год.
— При чем тут Новый год? — говорит Матроскин. — Просто она белены объелась или хмеля.
А корова как разбежится — и в стенку головой трах! Еле-еле ее в сарай загнать удалось. Пошел Матроскин ее доить. Через пять минут выходит, а с ним что-то странное сделалось. Матроска у него спереди как фартук надета, а подойник на голове — как каска. И поет он что-то несуразное:
Я — моряк,
Гуляю на просторе,
День за днем,
С волны и на волну!
Очевидно, он молока попробовал веселого. Шарик говорит дяде Федору:
— Сначала у нас корова помешалась, а теперь и кот с ума сошел. Надо бы «скорую помощь» вызвать.
— Подождем еще, — говорит дядя Федор, — может, они в себя придут.
Какое там в себя! Мурка в коровнике полонез Огинского мычать стала:
Му-му-муму-му му-му-му
Му-му му-му му-му!
А кот вообще что-то странное затянул:
Жили у бабуси
Два веселых гуся:
Один серый,
Другой белый —
Петя и Маруся! —
и тоже головой в стенку — бух!
Тут уж и дядя Федор заволновался:
— На, тебе, Шарик, две копейки. Беги вызови «скорую помощь» по автомату.
Шарик убежал, а кот и корова в себя приходить начали. Петь и мычать перестали. Кот за голову схватился и говорит:
— Ничего себе наша корова молоко дает! Из него только сгущенку делать и врагам на войне подбрасывать. Чтобы они с ума посходили и из окопов повылазили.
А тут к ним почтальон Печкин идет. Румяный такой и радостный.
— Смотрите, какую я заметку в газете прочитал. Про одного мальчика. Глаза у него коричневые, и волосы спереди торчком, как будто корова его лизнула. И рост метр двадцать.
— Ну и что? — говорит кот. — Мало ли таких мальчиков!
— Может, и немало, — отвечает почтальон, — только этот мальчик из дома ушел. А родители беспокоятся, что с ним. И даже премию обещали тому, кто его найдет. Может, велосипед дадут. А мне велосипед во как нужен, почту развозить. Я даже метр принес: буду вашего хозяина измерять.
