– А это? – спросил папа про два таких же подсолнуха в траве.
– Эта работа называется «Два жёлтых на одном зелёном».
– А эта работа, – сказал папа, посмотрев очередную фотографию, – наверняка называется «Четыре жёлтых на одном чёрном»?
– Нет, – возразил Шарик. – Эта работа называется «Яичница из четырёх яиц на сковородке». Это реалистическая работа.
И наконец, когда всеми новостями обменялись, родители спросили:
– Ну, так зачем вы нас вызывали?
Дядя Фёдор всё рассказал родителям и про письма подмётные, и про клад, и про связанную бабушку с сарделькой во рту.
Мама сразу потребовала:
– Давайте клад смотреть.
Как они выдвинули сундук из-под кровати!
Как открыли его! Как там засверкали камни разные и бриллианты!
Мама так и ахнула:
– Ах, мне бы такие! Я бы в нашем обувном отделе самая красивая стала.
– Почему только в обувном отделе? – удивился папа. – Ты бы и бельевой отдел захватила, и колготковый.
– Нельзя эти украшения брать, – сказал дядя Фёдор.
– Почему?
– Потому что они нам не принадлежат.
– А кому они принадлежат? – спрашивает мама.
Стали разбираться.
– Наверное, разбойникам, – говорит Шарик. – Ведь это они всё награбили. Отняли у помещиков и капиталистов.
– Нет, – говорит папа. – Это принадлежит тем людям, у которых эти драгоценности отняли. То есть помещикам и капиталистам.
– Это принадлежит государству, – сказал дядя Фёдор.
– А при чём тут государство? – удивляется мама. – Вот вы сами подумайте. Разбойники ещё туда-сюда – они эти драгоценности грабили. Помещики и капиталисты тоже туда-сюда, они эти драгоценности наживали. Вы с дядей Фёдором эти драгоценности нашли. А государство что делало?
– Надо разделить всё на три части, – говорит Шарик. – Между грабителями, помещиками и нами.
– А что государству? – спрашивает папа.
– Сундук.
Глава тринадцатая
Известия из музея
Скоро на имя профессора Сёмина пришло письмо из краеведческого музея от директора Сиделкина.
Сёмин письмо взял и к дяде Фёдору пошёл его вслух читать.
Все собрались: и папа, и мама, и дядя Фёдор, и Шарик с Матроскиным.
Профессор Сёмин читал:
«Дорогие друзья краеведы!
Вас очень интересовала судьба потомков Хлопка Косолапа, известного грабителя и душегуба. Вот что удалось мне узнать из наших архивов. После русско-японской войны 1905 года правительство решило навести твёрдый порядок. Были созданы специальные части для борьбы с разбойниками и революционерами».
– Это, что ли, одно и то же? – спросила мама.
– Это близкие понятия, – ответил папа.
Профессор Сёмин дальше читал:
«Разбойничья шайка Хлопка Косолапа была загнана в Простоквашинские леса и ликвидирована. Самого Хлопка Косолапа сослали на остров Сахалин на каторгу».
– Туда ему и дорога, – сказала мама.
– Посмотрим, куда эта дорога его приведёт, – возразил папа. – Письмо-то длинное.
Профессор читает:
«После 1917 года многие бывшие преступники шли работать в органы правопорядка, потому что они считались не разбойниками, а экспроприаторами. То есть людьми, которые отбирают ценности не из жадности, а из чувства справедливости».
– Как это понимать? – спросила мама.
– Очень просто, – объяснил папа. – Если бандит просто отбирает деньги или там вещи у людей, это просто бандит. А если он грабит в знак протеста, что кругом богатые, а он бедный, это не бандит, это уже революционер.
– Значит, карманный воришка, который часы в автобусе украл, тоже революционер? – спрашивает дядя Фёдор.
– По крайней мере, если он себя таким считает.
Матроскин даже разволновался:
– Я б таких революционеров! Они бы у меня попрыгали! Я бы их в порошок растёр! Я бы их по стенкам размазал!
– Такие меры законом не предусмотрены, – успокоил его папа.
Профессор продолжал:
«Фамилия Косолап – очень редкая. И она легко отыскивается в старых документах, в частности в газетах».
– Молодец директор Сиделкин, глубоко копает, – сказал Матроскин.
Все с возрастающим интересом слушали дальше:
«В газете «Простоквашинские ведомости» за 1919 год есть публикация: «Вчера группа сотрудников под руководством Хлопка Косолапа провела рейд по выявлению вредных элементов по улице Набережной. Список задержанных прилагается».
– Он уже начальником стал, – говорит мама.
– Читаем дальше, – сказал профессор и продолжил:
«В газете «Простоквашинская правда» за 1933 год есть интересное сообщение: «На днях состоялось отчётное собрание актива города Простоквашинска. В президиуме сидели Буйнов К. К., Дробинин В. М., Кухарский М. М. и Косолап Х. И.»
Внизу была приписка:
«Всё, дорогие друзья. Больше никаких сведений о судьбе Хлопка Косолапа найти не удалось. Дальше пошли очень сложные годы в смысле поиска документов. Многие люди уезжали, многие меняли фамилию. Ещё сообщаю вам, мои дорогие друзья, что нам удалось кое-что сделать для музея. Мы подняли общественность города и соседних деревень и отстояли все музейные усадьбы – Щелкалово, Юсупово и Кара-Мурзиное, то есть усадьбу Кара-Мурзы.
Как видите, с энтузиазмом у нас хорошо, очень трудно со средствами. Ваш директор Сиделкин».
И ещё раз какая-то интересная мысль сверкнула в голове дяди Фёдора, но он не успел схватить её за платье.
Глава четырнадцатая
Эстрадный концерт в селе Троицком
К концерту знаменитой певицы все стали готовиться загодя.
Мама поехала в Простоквашинск делать причёску.
Папа собственноручно выгладил костюм.
Шарик до блеска начистил своё фоторужьё.
А дядя Фёдор и Матроскин решили на концерт не идти:
– У нас дело есть. Вы нам кассету с её песнями на концерте купите. Мы потом послушаем.
Они так рассудили – если вся деревня уйдёт на концерт, неизвестные жулики непременно выйдут на тропу воровства.
