Наши слегка глаза повытаращивали на этого мальчика с колесом, на его дедушку и поехали дальше.
Все ближе и ближе деревня.
А тут старушка по дороге идет с котомкой. Как раз в ту же сторону.
— Садись, бабуся, подвезем!
— Вот хорошо-то, милочки, — сказала старушка. И стала забираться в «газик».
Миша Гагарин выпрыгнул со своего кресла и помог старушке. Потом подал ей котомочку.
— Бабусь, а что у тебя в котомке-то? Не поднять. Гири, что ли, носишь с собой, гантели?
— Какие гантели, милок! Утюги несу электрические. Выбросили в сельпе. Я и взяла для себя и для соседей. Да много не могу — десять штук всего.
Она согнуто смотрела на дорогу.
— А для гантелей я стара стала. Здоровья у меня совсем нет.
— А что у вас со здоровьем, бабуся? — спросил лейтенант Соколов. — Почему его нет?
— И не знаю почему. Только ломит меня всю по утрам. Так и выкручивает! Так и выкручивает!
У бабушки в руках была кочерга. Она ею вместо клюшки пользовалась по гололеду. И бабушка стала показывать, как ее выкручивает, на примере этой кочерги. Всю кочергу в узел завязала. И сказала:
— Возраст, наверное. Мне уж под восемьдесят скоро.
— Это не возраст, — возразил Гагарин. — Меня, бывает, тоже крутит по утрам. Хочешь распрямиться — и не можешь. — Он пытался выпрямить кочергу. — Никак не можешь! Это простудное, бабушка.
— Может, и простудное, — согласилась утюговая бабушка. — А мне и сходить уже. Спасибо вам, милочки. Дай вам Бог здоровья. Вот и мой дом. Вот и весь наш поселок Ковровино. Десять домов всего.
— Бабушка, а где у вас тут можно воды набрать? — закричал с заднего сиденья Валера Готовкин. — Очень пить хочется.
— А и подожди. Я тебе сейчас молока вынесу.
— Нет, бабушка, не надо молока. Мне воды нужно, попить, умыться.
— Или душ принять, — добавил Миша Гагарин.
— А вы подъезжайте к пруду. Там и будет ключ. Аккурат возле часовни.
Быстро подъехали к ключу. Набрали воды. Выпили по стакану. Ничего особенного. Вода как вода.
Соколов достал блестящую горошину и бросил в стакан с водой. Пыш! — только пузырьки пошли. Горошина вмиг растворилась.
— Ура! — закричал Валера Готовкин. — Где тут ближайшая почта?!
До ближайшей почты было, как всегда, километров тридцать. Они набрали канистру воды и двинулись.
Опять ухабы и перелески. Опять проселок и такая дорога, будто она ложностратегическая. Будто ее для врагов прокладывали, чтобы они никуда не доехали. И вот долгожданное райсело Едрово и долгожданная почта.
Наши небритые участники экспедиции напоминали неизвестно кого. Когда они ввалились на почту, девушки подумали, что у них опять кино про войну снимают. Они сказали:
— Этих актеров плохо загримировали. Военная форма у них как новенькая. И щетина не настоящая, того и гляди, отклеится. И китайских плащей, как у шофера, партизаны не носили. Их тогда еще в продаже не было.
Лейтенант Соколов быстро набросал телеграмму:
«Город Вышний Волочок. Пионерский лагерь фанерного завода. Начальнику геологической экспедиции Лозе.
ИСТОЧНИК НАЙДЕН. ОБНАРУЖЕН В ПОСЕЛКЕ КОВРОВИНО. ВЕЗЕМ ПРОБУ.
Соколов, Готовкин, Гагарин».
Через час изумленные геологи во главе с Юрой Лозой, вытаращивая глаза, читали:
ИСТОПНИК НАЙДЕН ТЧК ОБНАРУЖЕН В ПОСЕЛКЕ С КОРОВОЮ ТЧК ВЕЗЕМ ПРОБКУ ТЧК СОКОЛОВ ГОТОВ КИН — ГАГАРИН.
А когда Миша Гагарин, Соколов и Валера Готовкин ушли с почты, изумленные девушки говорили:
— Это не партизаны были, не из кино. Это милиция была. Петровка, тридцать восемь. Они истопника искали. Он, наверное, был очень опасный.
— Почему опасный? Скажи, Маруся.
— Потому что Соколов готов.
— А тот, в китайском плаще, и в самом деле китайской национальности.
— Это почему? Объясни, пожалуйста.
— Потому что фамилия у него китайская — Кин-Гагарин.
Через некоторое время корреспондент Куженкин подъехал. Он долго девушек расспрашивал. Телеграммы читал. А потом продиктовал по телефону заметку в вышневолоцкую газету: «Кин-Гагарин выходит на след».
Потом было много всяких событий. И встречи в пионерлагере. И торжественный вечер с вышневолоцкой интеллигенцией. И ответы на вопросы журналистов.
А еще через день, под вечер, Миша Гагарин на своем «газике» привез в Вышний Волочок на станцию готового Соколова, Валеру Готовкина и Машу Филипенко. Они уезжали в Москву. Еще провожал их геологический Володя Стороженко. С огромным пустым рюкзаком. Как всегда, ему было велено по дороге купить пятьсот банок консервов.
Он говорил на прощанье:
— Уезжайте, ребята. Я не буду тут с вами миндальничать, слезы лить. За консервами побегу. Я стал специалистом по консервным ископаемым. Я уже давно не геолог.
Известный следователь Кин-Гагарин тоже не стал миндальничать. Он подарил Валере фонарик-жужжалку и побежал колеса подкачивать. Эх, жизнь геологическая!
В поезде лейтенант Соколов сказал:
— Я, ребята, тоже давно не геолог. В медицину ушел. В химию. А ведь когда-то геологом начинал.
— А почему ушли?
— Я считаю, что полезные ископаемые трогать не надо. Надо их для потомков беречь. Они же не только наши. Мы должны солнечную энергию использовать, гидроэлектрическую, атомную.
Маша сразу решила, что попросится у профессора Баринова улучшательницей именно на эти разработки. Пора двинуть вперед научные изыскания в этих областях.
Валера Готовкин тоже решил начать жизнь заново. Как можно скорее исправить двойку по математике и проситься в постоянные улучшатели. Не будет он больше барчуком выращиваться.
В Москве Машу встречали родители. А Валеру встречали дедушка и бабушка.
— Ну как, внучек, здоров? Понравилось тебе?
— Еще как понравилось! — закричал Валера. — Бабушка! Дедушка! Мы там даже ни разу не раздевались!!!
КОНЕЦ
Глава 7
Седьмая профессия Маши Филипенко. Мы — пожарная дружина
После геологической экспедиции Маша была надолго оставлена в покое Институтом Улучшения Производства. Потому что ее мама позвонила профессору Баринову и сделала ему выговор:
— Может быть, производство вы улучшаете, но нашего ребенка вы ухудшили. Отец ей говорит: «Помой посуду. Вон раковина полна тарелок». А она отвечает: «Папочка, ты сам помой. Я чрезвычайно занята. Я для страны нефть ищу». — «Это как ты ее ищешь?» — «А так, папочка, по карте. Нефти там больше всего, где больше всего бензоколонок». Отец говорит: «А чемоданы из крокодиловой кожи продают там, где больше всего крокодилов. То есть в подвале Центрального универмага». Она в ответ на это говорит: «А я посуду все равно мыть не буду. У меня много дел есть государственной важности». Так что у нас дома не дочь живет, а просто министр оборонной промышленности. Скоро мы к ней на прием записываться будем по вторникам и субботам. Профессор Баринов такого от Маши не ожидал. Он только охал и ахал в трубку и ничегосебекал:
