В слове «евро» ударение было на последний слог, а общий
смысл фразы, построенной (Мазур не ошибся) с использованием болгарской
грамматики, сводился к тому, что некий Деян обещал клиенту заплатить за работу
полсотни штук.
– Ты – из команды яхты?
Албанец напрягся, но поняли ответил отрицательно:
– Мом, мы… Учились половим год и половина тут.
– Тут – в смысле на яхте?
– Нет… Как сказать?
– Ладно, это пока не главное.
Албанец вытаращил глаза и сделал вид, что не понимает.
– Кто главный?
– А?
– Шеф – кто?!
– Командир.
– Кто?
– Командир! – в отчаянии всхлипнул албанец, уж
очень тупая игра в слова получилась, даже для него. – Так зовут!
– Кто глушит эфир?
– А?
– Кто блокирует связь?
Видно было, что албанец честно старается понять, что от него
требуется, совсем как гастарбайтер из сериала «Наша Раша», однажды виденного
Мазуром по телеку, но на такие тонкости его билингвизма уже не хватало. Мазур
прибег к международному варианту общения:
– Техническая группа?
– Три, – облегченно вздохнул албанец.
– Где все? Дислокация?
Неизвестно, понял он первую часть фразы или вторую, но
поспешил ответить:
– Большое помештение… («Заложники в салоне», –
мысленно перевел Мазур.) Все – с ними. Три – рубка. Палуба – два.
– Где другие из экипажа?
– Няма, – совсем просто ответил албанец и преданно
посмотрел на Мазура.
Мазур выпрямился, поднял автомат, проследил за испуганным
взглядом пленника и сделал вид, что направляется к двери. Проходя мимо, вломил
албанцу четким тычковым ударом приклада в горло.
Глава 12
Танцы с террористами
Выйдя на палубу, где по нехитрой арифметике должен был
оставаться еще один мздоимец, Мазур двинулся на нос судна. Логично искать
оставшегося караульного там? Логично. Пару раз за короткую дорогу Мазур
напрягался, брал «Хеклер» на изготовку, но – пустое. Тихо, как в репе Буратино,
лишь усыпляюще плещет волна о борт корабля. Уже не первый раз возникало у
Мазура подозрение, что сопротивления боевики не ожидали. И это настораживало:
как бы ни были эти умники уверены в превосходстве своих сил, нельзя
недооценивать и возможные контратаки противника. Все больше операция
становилась похожа на фарс… Или – на некий отвлекающий маневр.
Поиски оказались бесплодными, караульного на носу не
обнаружилось. А вот прием уже был подготовлен. «Ужель албанец сигнал передал?
Нет, тогда бы меня целая делегация встречала. Значит, случайка», – подумал
Мазур за тот вздох, который потребовался новому встречному, чтобы взвести
автомат под углом девяносто градусов. Молодчик появился, как воплотившийся из
утреннего тумана призрак. Впрочем, рано ставить оценку его профессионализму..
– Брось… – Скомандовал щусенок дал коротко и ясно,
без всяких там: «Да кто ты такой, что, Стивен Сигал, да? Супротив кого попер,
да мы тебя!»
Но главное, орать, немедля поднимать тревогу не стал. Стало
быть, еще не просек, с кем имеет дело. А что – перед ним всклокоченный дедуля в
замызганной боцманской робе, да еще и босиком. Не так, ох не так должен
выглядеть герой-одиночка!
Мазур переубеждать его не стал, сделал вид, что всецело
повинуется. Огромные голубые глаза на смуглом лице боевика были распахнуты,
словно два василька, и это несколько снижало стоимость боевика в прейскуранте
Мазура. Боевик передернул затвор, набрал воздуха в легкие и открыл рот – явно
для торжественного призыва к полной и безоговорочной капитуляции…
Ну, сам напросился… Мазур открыл огонь первым, обезвредив
упрямца дробящим выстрелом в колено. До последнего он оттягивал неприятный
момент, когда придется обнаружить себя. Ну что ж, тут или пан, или пропал… На
его стороне то обстоятельство, что вся гоп-компания «калымщиков»
сосредоточилась на верхней палубе, в конференц-зале, а тех, кто был поблизости,
Мазур уже успокоил. Но стрельба, даже из оружия с ПБС, без сомнений, привлекла
внимание, тут к бабке не ходи, да и Мазур уже уловил дробь пока еще далеких
шагов.
Он метнулся влево, – навстречу выскочили две тени.
Мазур нажал на спусковой крючок…
Бли-ин! Ответным, хоть и моментально захлебнувшимся огнем,
зацепило и его! Повезло: вместо того, чтоб снести полголовы, пуля ширкнула по
щеке и ушла в неизвестном направлении… Ангел-хранитель Мазура в течение
каких-то пятнадцати минут отработал свое на пяток лет вперед. То ли еще будет…
«Блин, и это называется – „никаких силовых акций вам не
предложат“», – мелькнуло в голове: он вдруг вспомнил агентессу в
«Гамбринусе».
За долю секунды Мазур оказался в кают-компании, или, на
местном олигархическом жаргоне – обеденной зале. Аккомпанементом ему служил
спешный топоток его нового конвоя: вслед за Мазуром в зал без приглашения
ввалились очередные гоминиды, один с «Хеклером» наперевес, другой в белых кедах
на копытах и с ТТ в руке. Неужели не хватило на всех приличных стволов, господа
талибы? Или все-таки ваххабиты?
Мазур успел шмыгнуть к иллюминатору, по дороге не углядел, споткнулся
о протянутый от розетки к сцене (ибо имелась и такая) провод, упал на мягкий
ковер, перевернулся на спину, изготовился к стрельбе, выставив ствол перед
собой. Конвойные перераспределились. Инкубаторский, то бишь одетый как все,
отправился прочесывать смежные помещения, а сепаратист в кедах и вовсе сгинул с
глаз долой.
Впрочем, напомнил он о себе с самой галантной любезностью.
Подкрался, подонок, из-за спины, дрожа черной бородой на темной роже. Мазур
разом переменил позицию, готовясь к ближнему бою в партере, но планы пришлось
резко менять.
Между кулаками бородатого зазвенела натянутая струна, да не
простая, а хирургическая, изобретенная удальцом Джигли. Такая струна с алмазным
напылением может перепилить кость на раз, а уж горло перережет столь ювелирно,
что мама не горюй: еще продолжаешь крыть изобретателя матом, а голова твоя уже
катится прочь…
