«Обучение без мысли напрасно. Мысль без обучения опасна».
Сказано будто не про Китай, а про Россию, где правители умны, но не учены, а
советники учены, да не умны. И сам он был таков же. Пока правил, пребывал в
невежестве. А когда обучился жизненной науке, затошнило от власти. Так здесь
всегда было, так и останется.
От мыслей отвлек слуга, принес в фаянсовой кружке горячий
шоколад с ромом. Старик смотрел через стекло на небо, в котором кружили птицы.
Вороны, что ли? Кому еще летать в декабре?
Шоколад остывал. Доктор велел как можно чаще пить этот
напиток, укрепляющий и питающий плоть. Но питать свою немощную плоть
Эрнсту-Иогану не хотелось. Ему хотелось следить за кружением черных птиц.
Душа устала от тела, отлететь хочет, подумал он.
Когда слуга пришел забрать кружку, старик был мертв.
С. 63 — Обыкновение говорить с обильными словоерсами
возникло у него с детства, от папеньки, и осталось на всю жизнь
Словоерс — название почтительной частицы, прибавлявшейся к
окончанию слов в учтивой речи 18–19 веков. Образовано по старославянскому
чтению букв «с» и «ъ»: «слово» + «ер». Согласно одной из версий, этимологически
представляет собой сокращенную форму от уважительного «-ста» (как в
«пожалуйста»).
С. 81 — У нас на бирже бумаги взлетели в цене и продолжают
возрастать, уже второй день-с. В связи с Суэцким каналом.
Упоминание об ажиотаже на бирже позволяет со значительной
степенью вероятности датировать события повести второй неделей июля 1865 года.
Как раз в это время был опубликован официальный отчет международной инспекции о
ходе великой Суэцкой стройки. Из отчета следовало, что морской путь из
Средиземного моря в Индийский океан будет открыт в самом непродолжительном
времени. Это известие вызвало оживление на всех европейских биржах.
С. 101 — Отсмеявшись и откашляв, Фата-Моргана подошла к
своему антикварному телефону, вынула из-под аппарата визитную карточку и
набрала номер.
Это она Аркадию Сергеевичу позвонила, кому ж еще.
Очередность событий была такая. Сначала к главной
специалистке по рукописям Достоевского обратился коллекционер Лузгаев. Заплатил
обычную таксу — сто долларов, получил утвердительное заключение.
Некоторое время спустя к старухе с другим фрагментом того же
текста явилась Марфа Захер, и аппетиты Элеоноры Ивановны возросли — она
запросила триста.
Когда появился третий соискатель (издатель), явно не знавший
о существовании двух первых, Моргунова почуяла запах нешуточной добычи.
Ее предчувствие подтвердилось, когда к ней приехал четвертый
— солидный человек с депутатским значком. Солидного человека ждал во дворе
большой черный автомобиль — собственно, даже два больших черных автомобиля,
если считать джип сопровождения. Главное же, новый клиент принес на экспертизу
не рукопись, а важнейший документ, с точки зрения международного авторского
права не утративший своей законной силы. В беседе выяснилось, что о разделении
рукописи на куски и о том, кому эти куски достались, господин Сивуха не знает.
Тогда-то Элеонора Ивановна и сделала ему деловое предложение: у нее есть товар
— три имени, такса — по двести тысяч долларов за штуку, и нечего так
возмущаться, потому что цена вопроса ей хорошо известна: два-три миллиона
потянет сам манускрипт плюс много-много миллионов за его использование на
протяжении пятидесяти лет, оговоренных Бернской конвенцией по авторским правам.
Платить шестьсот тысяч долларов старой ведьме Аркадий
Сергеевич не хотел — все-таки немаленькие деньги. К тому же он рассчитывал, что
Морозов заберет фрагменты у тех троих сам, а если кто-то заартачится, средства
убеждения найдутся.
Когда с Филиппом Борисовичем случилось несчастье и возникла
опасность, что фрагменты затеряются, Сивуха велел своему помощнику установить в
старухиной квартире подслушивающее оборудование — на случай, если Моргунова
станет звонить остальным своим клиентам с аналогичным предложением.
Для ясности приведем краткую хронологию событий:
— Рулет нападает на Ботаника в понедельник днем;
— Николас в первый раз звонит экспертше в тот же день
ближе к вечеру и слышит загадочное «снова-здорово»;
— к этому времени доктор Зиц-Коровин успел известить
Аркадия Сергеевича о том, что доставленный пациент находится в тяжелом
состоянии и может никогда не очнуться;
— Сивуха уже переговорил по телефону со своим
гениальным советчиком и откомандировал Игоря в 39 квартиру;
— операция по установке подслушивающих устройств
(одного в телефонную трубку, другого в косяк входной двери) проведена
незамедлительно, пока Элеонора Ивановна ходила в магазин за кефиром;
— а вскоре явился — не запылился ни о чем не
подозревающий Николас Фандорин. Страничку на экспертизу принес, бедняга.
С. 103 — По стене, вдоль водопроводной трубы, но при этом ее
не касаясь, полз Спайдермен, Человек-Паук.
Точной информации о том, как были устроены присоски на
перчатках и тапочках, позволявшие гению запросто подниматься по вертикальной
поверхности, у нас нет. Судя по следам, обнаруженным Николасом на стене дома
(см. с. 134), Олег разработал какой-то особый клеящий состав однонаправленного
схватывания — при надавливании происходило моментальное сцепление, которое
столь же легко разрушалось, если усилие было направлено на разрыв.
Впрочем, бог с ними, с перчатками и тапками — их секрет
гений унес с собой в могилу. В этом эпизоде нужно объяснить другое — как
Человек-Паук вышел на Рулета.
Дело было так.
Разбитый шприц, обнаруженный неподалеку от места нападения
на доктора филологических наук, был немедленно исследован. На стекле
обнаружились четкие отпечатки пальцев, в тот же день запущенные в
дактилоскопическую базу данных министерства внутренних дел. Надо сказать, что
все оперативно-следственные действия по делу об этом разбойном нападении проводились
с небывалой быстротой — Аркадий Сергеевич об этом позаботился. За ходом
расследования следили его ручные «оборотенята», сотрудники
Криминально-аналитического центра МВД Фантик и Мурзик.
