— …как раз в клинике. За всем этим стоит Коровин, у
меня сомнений нет. Олег хотел меня о чем-то предупредить, намекал, что доктор —
фигура зловещая. Но я не придал значения. Конечно, многое еще неясно, я могу
лишь строить гипотезы. Полагаю, что все эти годы Сивуха оказывал спонсорскую
поддержку медицинскому центру не только из-за сына. Олег назвал главврача
«фарширователем мозгов». Что мальчик хотел этим сказать? Уж не подчинил ли
Коровин спонсора своей воле, не нафаршировал ли ему мозги! Разве навязчивая
идея о некоей Чудесной Силе, якобы охраняющей Сивуху от всех врагов, не отдает
психической патологией? Марк Донатович, безусловно, выдающийся ученый, да и
человек незаурядный. Он вполне может владеть какими-то особыми
нейрофизиологическими технологиями.
— Запросто, — подхватила Валя, внимательно
слушавшая шефа. — Я книжку читала, в детстве. «Властелин мира» называется.
Там один мужик тоже научился всем мозги фаршировать. Как захочет — так человек
и делает. Читала, Саш?
Саша покачала головой.
Обе девушки сидели на ковре, потому что у Вали дома
нормальной мебели не было: только футоны, тюфяки, огромные бесформенные
подушки, столы на крошечных ножках. Сам Фандорин пристроился на подоконнике,
откуда открывался вид на Москву-реку и островерхий сталинский небоскреб.
Квартира была однокомнатная, так называемая студио, но
стоила, наверное, в несколько раз дороже Николасовой четырехкомнатной. Стиль —
тщательно продуманная небрежность. Даже пятна на обоях не просто так, а
концептуальные.
— Он же доктор, — сказала Саша. — Он папу
вылечил… Ой, неужели вы думаете…
Она прикрыла рот ладонью и побледнела.
— Запросто, — снова сказала Валентина. — Как
вылечил, так и… — Она провела рукой по горлу. — Короче, шеф, к
доктору есть вопросы.
— И к его секретарше, — кивнул Фандорин. —
Конечно, она слишком молода и не могла убить бандита Шику. Но у Коровина тогда
могли быть другие помощники или помощницы. Этот человек умеет привязывать к
себе людей. Помните, как Карина шнуровала ему ботинки?
— Хотите, я вам тоже буду шнуровать? —
промурлыкала Валя. — Только свистните.
Ника покраснел.
— Это она так шутит, — объяснил он Саше. — Не
обращай внимания.
Но девочка не улыбнулась. Наоборот, тяжело вздохнула.
— Валя правду говорит. Если кого-то очень любишь, можно
ради этого человека много плохого сделать. Знаешь, что грех, а куда деваться?
— При чем тут «любишь — не любишь». Зазомбировал он
Каринку, это без вариантов, — отрезала неромантичная Валя. —
Впрыскивает ей чего-нибудь. Или кодирует. Я в кино такое видела. Что будем
делать, шеф? Надо бы фарширователя потрясти, вы как считаете?
— Да, нужно получить от него ответы на ряд
вопросов. — Фандорин уже и сам пришел к этому решению. — Только
обойдемся без Аркадия Сергеевича. Его роль во всей этой истории не очень ясна.
— Когда? — деловито спросила ассистентка.
— Прямо сейчас. Во-первых, опасно терять время. Меня
наверняка уже ищут. Вычислить, что я отправился к тебе, несложно. Добыть твой
адрес — тем более.
— А во-вторых?
— А во-вторых, я уже позвонил в клинику. И мне сказали,
что Марк Донатович сегодня допоздна пробудет на работе. Готовится к выступлению
на какой-то конференции. Игорь наверняка об этом знал. Потому и хотел везти
меня в центр.
— Супер. Завалимся без приглашения. — Валентина
хищно оскалилась. — Если Кариночка на месте, беру ее на себя. Поговорю с
ней по-девичьи, пока вы с доктором разбираетесь. Тен минитс энд ай эм реди.
Она вскочила и скрылась в гардеробной, где сразу же
загрохотали какие-то ящики, дверцы, заклацали вешалки. Валя экипировалась для
вечерней экспедиции.
— Может, не надо? — тихо сказала Саша. — Если
доктор такой опасный человек, всякое может случиться.
— Еще опасней не нанести упреждающий удар. — Ника
мужественно выдвинул нижнюю челюсть, хотя, что греха таить, Валиного боевого
задора не разделял.
— Это всё из-за меня… — Саша порывисто поднялась.
В ее глазах блестели слезы. — Это я вас втянула… Вы столько раз могли мне
сказать: всё, хватит, дальше разбирайся сама. Но вы меня не бросили. А теперь
вот как вышло… Вы для меня… А я…
Она закрыла лицо руками и разревелась.
— Ну ладно, ладно… Мне самому было интересно… Рукопись
Достоевского… «Перстень Порфирия Петровича»… Я же не думал, что всё это так
закончится.
Николас осторожно обнял ее, погладил по спине. Под тонкой
майкой торчали острые лопатки, и у него судорожно сжалось сердце.
— Ну-ну, как-нибудь обойдется. Не плачь.
А Саша уже и не плакала. Широко раскрытыми глазами, разинув
рот, она смотрела мимо фандоринского плеча.
И было на что. Из гардеробной эффектно появилась Валентина.
Она была в черном костюме японских ниндзя. На голове плотно
облегающий капюшон с прорезью для глаз. За плечами рюкзачок, тоже черный. На
ногах мягкие, бесшумные тапочки.
— Ну, как я смотрюсь?
Пока были в квартире, смотрелась она, прямо скажем,
по-дурацки. Но когда вышли в темный двор, Валю в ее черном японском наряде
стало почти не видно.
В связи с этим в дороге даже произошел небольшой казус.
Едва отъехали от дома, у Фандорина зазвонил, или вернее,
заиграл телефон («Хоральный прелюд»). Определился номер Сивухи, поэтому
отвечать Николас не стал. Минуту спустя Валин мобильник врубил зажигательный
«Рок-эраунд-зэ-клок». Высветился тот же номер. Помучив не расположенных к
веселью слушателей лихими ритмами, телефон умолк, и почти сразу же из Сашиного
кармана запиликала песенка крокодила Гены. Опять Сивуха.
— Со всех сторон обложил, сволочь. — Валентина
забарабанила пальцами по рулю (ехали на «альфа-ромео»). — Шеф, хрен их
знает, какие у них технические возможности. Как бы не засекли. Давайте лучше
выкинем мобильники к черту.
Она кинула в окошко и свой дорогой телефон, и фандоринский
дешевый. Хотела отобрать аппарат и у Саши, но та не отдала.
— Я лучше просто выключу.
— Не жмоться. Я читала, теперь и по выключенному
пеленгуют.
— Ну пожалуйста! Он совсем новый! Мне его папа купил!
В разгар дискуссии и приключился вышеупомянутый казус.
Сзади, рыкнув сиреной, вынырнул автомобиль автоинспекции.
Голос из репродуктора, назвав номер Валиной машины, велел водителю
остановиться.
