Редкостное существо. Это ж надо, чтоб в девушке всё было по
суперу: и фигура, и темперамент, и энергетика. А сколько силы в руках!
Всё прошло исключительно тип-топ. Марфа так разнежилась, что
чуть на деловую встречу не опоздала.
Но ничего, не опоздала. Она никогда никуда не опаздывала,
разве только если — нарочно.
Встреча была с одним библиофилом, которого тормознули на
таможне с библией шестнадцатого века. Он, кретин, не догадался решить вопрос на
месте, и теперь ему ломилось от трех до семи. Торчал на подписке о невыезде и
очень нервничал.
Марфа нагнала на него побольше страху, рассказала, как
одного интеллигентного человека, тоже страстного книжника, довели в уральской
колонии до самоубийства. Когда же клиент полностью созрел, предложила разрулить
ситуацию. Цена вопроса — пол соточки тоннобаксов. Взяла бы меньше, но ведь сам
должен понимать, основная часть не ей пойдет.
Библиофил чуть не расплакался от облегчения, придурок.
Чем обходные лазейки искать, лучше бы хорошего юриста нанял.
Тот сразу бы сказал, что протокол изъятия составлен с нарушениями, грош ему
цена. Так что делиться с судьей Марфе не придется. Не сделка, а мечта: максимум
навара, ноль противозаконных действий.
Потом посидела со знакомыми в модном ресторане «Сэппуку»,
покушала суси с черной икрой и сасими из фугу («суши» и «сашими» говорят только
гопники).
К себе в Жуковку вернулась хорошо за полночь. Как говорится,
усталая, но довольная.
Дом Марфе достался на память от бывшего мужа-брокера, такого
же пидора как Раульчик, только подпольного. Гаража, правда, не было, участок
маленький. Зато в Жуковке, а не в каких-нибудь Горках-15.
Машину она обычно ставила у забора, но сегодня там воткнулся
чужой микроавтобус. Если б не красный крест на борту, не надпись «Реанимобиль»,
Марфа ему шину бы проткнула. Но раз реанимобиль, пускай живет, скаламбурила она
и припарковалась перед калиткой.
В окнах было темно. Прислуга делала уборку вечером, а потом
уходила. Марфа любила на ночь оставаться одна. Когда спишь, в доме никого быть
не должно. Потому что спящий человек беззащитен.
А если Валюша? — спросила она себя, поднимаясь на
крыльцо. Свернется калачиком на кровати, будет спать рядом.
Достоевского она любит, надо же. Умная, начитанная. Как про
эротизм лихо завернула. Занятный экземпляр. Что-то в ней есть необычное, надо
будет разобраться. Может, пригласить ее пожить немного, несколько дней? Или
вместе съездить куда-нибудь. На Сейшелы, например. Рауль рассказывал, там можно
целый островок арендовать. И ни души, только прислуга.
Тут Марфа себя осадила. Стоп, девка. Не увлекайся. Не
нарушай основное правило жизни. Валюша твоя — чья-нибудь шлюшка. «Бентли»,
шмотки от «Гермеса», силиконовые сиськи. Ей наверняка есть, у кого ночевать и с
кем на Сейшелы ездить…
Неладное Марфа почуяла сразу, когда открыла входную дверь.
Огонек на пульте горел, но кто-то с сигнализацией явно пошуровал — она пикнула
необычным образом. Это означало: отключили, потом снова включили.
Кто?
Зачем?
Выбор был такой. Первое: выкатиться на улицу и вызвать по
мобильнику патруль. Второе: сразу нажать «тревожную кнопку».
Но Марфа поступила иначе, так как была не робкого десятка и
относилась к себе с уважением. Расстегнула сумочку, сняла пистолет с
предохранителя. Резиновые пули, валят с пяти метров. Если в упор — на смерть.
При этом всё законно: необходимая оборона, и разрешение имеется.
В гостиной побывали чужие. Всё вроде на месте, но торшер
чуть сдвинут, угол ковра загнулся, шкаф приоткрыт. Глаз у Марфы был алмаз.
Спокойно, сказала она себе (все-таки разволновалась, не
железная же). Тайник хрен найдут, а больше тут брать особенно нечего.
Тихо было, совсем.
Она даже испытала что-то вроде разочарования. Уже
представляла себе, как на нее, слабую женщину, попрет воришка, и она в него —
ну хорошо, не в упор, а метров с двух — бабах, ба-бах по яйцам. Будет что
знакомым рассказать.
А потом она зажгла свет и увидела в телевизионной зоне не
одного вора, а двоих.
Серого Волка и Красную Шапочку.
Сидели себе рядышком, утонув в глубоченной софе. Смотрели на
Марфу.
Она прямо обалдела.
Волк-то был откровенно халтурный: обычный мужик в костюме,
только маску надел. Зато Красная Шапочка какая положено: чепчик, золотые
кудряшки, передничек, белые гольфы.
Стильно работают, уроды, подумала Марфа, немножко придя в
себя. В сказки она и в детстве-то не верила.
— Привет, уроды. Стильно работаете. — И
приготовилась выхватить пистолет из сумочки.
Надо было только поближе подойти. Значит, волку — по яйцам,
девчонке — по голой коленке. Чтоб не сбежала.
Воры сидели смирно, как голубки, не подозревали, что сейчас
пальба начнется.
У «волка» в прорезях маски угольками посверкивали глаза. В
руке он держал какую-то плоскую коробочку, вроде футляра от очков.
«Красная Шапочка» посмотрела на литагентшу с ясной улыбкой и
заговорила стихами — звонко, как на пионерской линейке во времена марфиного
детства:
— Здравствуйте, тетя, я Красная Шапочка! Где моя чудная
красная папочка?
И всё стало понятно. Загадка разъяснилась.
— Папочку тебе? — прошипела храбрая Марфа.
Рванула из сумочки пистолет, но футляр в руке (или в лапе?)
Серого Волка слегка дрогнул, что-то там блеснуло, и Марфа почувствовала
болезненный укол в грудь. Опустила голову, чтобы посмотреть, чем это ее — и
потеряла сознание.
Пришла в себя уже не в гостиной, а в аквазоне.
Аквазона у Марфы была — супер. Кто из гостей ни войдет,
обязательно скажет «вау!». Тридцать квадратов, посередине аквариум на две тонны
воды, дизайнерская сантехника, пол — итальянская мраморная плитка с подогревом.
На этом-то чудесном полу она и очнулась, но подогрев не
работал, и было Марфе очень холодно. Тем более, лежала она совсем голая.
Вроде не связана, не скована, а пошевелиться не могла. Тело
будто не свое, пальцем не двинуть. А голова при этом работала ясно.
Иголкой парализующей стрельнули, поняла Марфа. Как в
зоопарке в какую-нибудь львицу или тигрицу.
Серый Волк и Красная Шапочка стояли над ней.
— Красивая, — с подсюсюкиванием сказала Красная
Шапочка — не про голую Марфу, а про декоративную акулу. — Так где папочка,
тетенька? Мы с серым все перерыли, три часа трудились. Скажи, тетенька, не
капризничай. А то бо-бо будет.
