— Кого?
— Это я — Рулет, — назвался молодой человек —
очевидно, фамилией или прозвищем.
— А я Николай Александрович, очень приятно. Послушайте,
я не собираюсь вас обманывать, — волнуясь, стал объяснять Ника. —
Просто нужно удостовериться… Если это то, что я думаю, то это… это будет…! Вы
посидите пока тут. Я скоро.
Проходя мимо Вали, на всякий случай шепнул:
— Не выпускать. Ни под каким видом.
Та кивнула и загородила своим силиконовым бюстом дверной
проем. Теперь сдвинуть с места ее можно было только бульдозером.
Путь был недальний — квартира находилась совсем рядом, в
соседнем подъезде.
Две минуты ушло на то, чтобы спуститься во двор, пройти
десять метров и снова подняться. И еще минут пять Ника стоял перед дверью
собственного жилища, решая сложную проблему: позвонить или открыть ключом?
Всё это время изнутри лились печальные звуки грибоедовского
вальса — то по-ученически робкие, то мастеровито-уверенные.
Алтын Мамаева, жена Николаса А. Фандорина, бывшего
подданного ее величества и баронета, а ныне гражданина Российской Федерации,
занималась музыкой с преподавателем. И не просто с преподавателем, а с самим
Ростиславом Беккером, лауреатом всевозможных конкурсов, гордостью отечественной
культуры.
Смотрите, что получается.
Первое. Красивый, знаменитый и богатый гений 5 (пять) дней в
неделю таскается на Солянку, чтобы тратить свое баснословно драгоценное время
на дилетантку, едва помнящую ноты.
Второе. Деловая женщина, шеф-редактор преуспевающего
журнала, извечная трудоголичка, возвращающаяся с работы не раньше девяти
вечера, каждый день находит полтора часа, чтобы заезжать домой на урок. Ни
одного не пропустила. А время занятий, между прочим, такое, когда дома ни мужа,
ни детей.
Третье. Алтын всегда говорила, что музыкальная школа, все эти
Гедике и Майкопары — одно из худших воспоминаний ее детства.
Четвертое. Куплен за 5000 (пять тысяч!) долларов рояль
«гербштадт».
Пятое. К тридцати пяти, войдя в самый лучший женский
возраст, Алтын так сногсшибательно, так мучительно похорошела, что чертов
Ростислав был бы просто идиот, если б не предложил такой ученице свои
лучезарные уроки.
Вот к чему привело лестное знакомство со знаменитостью на
журнальной презентации (будь она проклята). Алтын воспылала внезапной любовью к
гармонии, лауреат увлекся преподаванием, а мелкий предприниматель сомнительного
профиля Н. А. Фандорин лишился покоя.
Ладно, ничего особенного, сказал себе Ника, не накручивай
себя. Обычные уроки музыки.
Но все-таки как войти? Если без звонка — получится, как
будто подкрался. Но звонить к себе домой будет совсем странно. Или сказать, что
забыл ключ?
В результате открыл дверь сам, но долго лязгал в замочной
скважине и в прихожей нарочно произвел побольше шума.
На столике в коридоре лежали рядышком крошечный портфельчик
звезды и большущий ридикюль Алтын. Известно, что статные мужчины любят
маленькие сумки, а миниатюрные женщины — большие, но бедный Ника и в этом
невинном зрелище усмотрел новый повод для самотерзаний.
Портфельчик был страусиной кожи и, наверное, стоил таких
денег, какие «Страна советов» не зарабатывала и за месяц.
Во сколько обошелся змеиный ридикюль, страдалец понятия не
имел, потому что не мог покупать супруге такие дорогие вещи — Алтын одаряла
себя ими сама.
Увы, ПБОЮЛ (предприниматель без образования юридического
лица) Фандорин был существенно беднее своей жены, и несравнимо беднее
собственной секретарши. О чем обе ему постоянно напоминали, причем (что хуже
всего) не коря, а материально поддерживая. Алтын, та покупала дорогие пиджаки и
рубашки, да еще бессовестно врала про какие-то неслыханные распродажи по 499
рублей. Валя же взяла моду по всем мыслимым и немыслимым поводам делать шефу
дорогие подарки. Зная его как облупленного, выбирала вещи, от которых Ника был
не в силах отказаться. То преподнесет на 23 февраля чиновничью парадную шпагу с
выгравированным инициалом «Ф» (вдруг принадлежала дедушке Эрасту Петровичу?!),
то на 1 мая (ничего себе праздничек) добудет два билета на концерт рок-группы
«Спаркс», которую Ника обожает со студенческих лет. А недавно, в День
независимости, презентовала фальшивый испанский дублон 16 века. Официальное
название монеты «экселенте», «дублоном» ее прозвали за дубль-портрет
соправителей, Фердинанда Арагонского и Изабеллы Кастильской. На реверсе слез
тонкий слой позолоты и видно залитый внутрь свинец. Фантастическая вещица!
Музейный экспонат, наверняка кучу денег стоит, но дело не в этом. Было в
фальшивом дублоне что-то особенное. Когда требовалось сосредоточиться, Ника
доставал монету из бумажника, вертел в пальцах, гладил неровную поверхность, и
почти всегда помогало: проскакивала какая-то искорка, мысль поворачивала в
правильном направлении, и решение приходило будто само собой. Есть такие,
энергозаряжающие артефакты, это давно известно. Они бывают универсального
действия, а бывают и сугубо индивидуального. Несколько лет назад, проведя
долгое, обстоятельное исследование, Ника установил, что старые нефритовые
четки, доставшиеся ему по наследству, некогда принадлежали Эрасту Петровичу и служили
гениальному сыщику для внерациональной концентрации мыслительной энергии. Нике
дедовы бусы пользы не принесли — обычные зеленые камешки, ничего особенного.
Зато поддельный дублон пришелся кстати.
Вот и сейчас, готовясь к встрече с женой и ее учителем, он
вертел в кармане фальшивое золото. Как себя вести? Что сказать?
Напомни ей про детей, ведь она мать, пришла в голову
спасительная идея. Сразу и подходящее выражение лица образовалось: мягкое, но
слегка встревоженное.
— Здрасьте, — вежливо, но немножко рассеянно (то
есть именно так, как следовало) пожал он руку лауреату, который в ответ
улыбнулся двусмысленной кошачьей улыбкой.
А жене Ника сказал:
— Я на минутку, надо кое-что посмотреть. — И
вполголоса прибавил. — Слушай, нам нужно найти время — поговорить про
Гелю. С ней что-то происходит. Может быть, вечером?
Пианист деликатно отвернулся, а лицо Алтын, раскрасневшееся
(будем надеяться, только от музыки) и ужасно красивое, виновато дрогнуло —
стрела попала в цель.
— Ты же знаешь, у меня в одиннадцать ночной тест-драйв.
