– Тайное общество существует, – уставившись в
стол, заявила она. Проще всего было ее высмеять, но делать этого я не стала,
видя, что фантазии завели ее слишком далеко.
– Послушай, – взмолилась я. – И ты, и я
знаем: все, что написано в статье, выдумка. Я пересказывала тебе книгу, которую
тогда только что прочитала, а ты под впечатлением от моего рассказа написала
статью с туманными намеками на некое тайное общество, которое непонятно с какой
стати объявилось в нашем городе. И что теперь? Ты готова поверить в собственную
выдумку?
– А что прикажешь делать? Выходит, ткнув пальцем в
небо, я угодила в самую точку. Такое бывает.
– Только в романах.
– Хорошо, – скрестив руки на груди, с
преувеличенным спокойствием согласилась она. – Слушаю твою версию. Не
вздумай говорить мне про глюки, не то я тебя чайником огрею. Вот, ей-богу,
огрею, наплевав на нашу старую дружбу.
– Не надо чайником. И постарайся быть объективной.
– Валяй. Я стараюсь.
Я помолчала немного, собираясь с силами, Юлька хмуро
наблюдала за мной. Я еще раз прошлась и остановилась рядом с ней, положив руку
ей на плечо.
– С чего ты взяла, что эта слежка связана со статьей о
тайном обществе?
– А с чем еще? Ты же видела эсэмэску, там так и
написано…
– Ну и что? Почему непременно эта статья, а не какая-то
другая? Давай подумаем, чьих тайн ты ненароком могла коснуться.
Юлька нервно хихикнула.
– Не смеши. Хочешь сказать, что я между делом кому-то
на больную мозоль наступила? Это еще большая фантастика, чем история с тайным
обществом. Ты же знаешь, что я пишу. Всякую чушь в рубрике «Непознанное» – раз.
Выискиваю позитив в области – два. Стадион вот новый в Софине открыли, встреча
ветеранов на фабрике «Ударница» прошла, ну еще какие-нибудь дурацкие интервью,
по большей части никому не нужные. Да, еще пописываю в рубрике «Былое», где
старушки рассказывают о своих молодых годах, а я их истории художественно
оформляю. У нас вся газета полный… ну, ты знаешь. Любимое чтиво обывателя.
Советы садоводам, консервирование и кроссворд на последней странице. Самые
острые публикации – о повышении квартплаты и дефиците лекарств в аптеках для
льготников. И те не я писала, а наш редактор. Его подпись и стоит. Все. Кого ж
я ненароком могла задеть?
Я вернулась на свое место, не зная, что ответить. Юлька
права, все ее публикации мне хорошо известны, при всем желании в них невозможно
обнаружить ничего такого, что могло бы вызвать недовольство некоего
влиятельного лица. Полная чушь, по ее собственному определению. Если честно, я
никогда не могла понять, с какой стати Юлька выбрала журналистику. К работе она
относится как к неизбежному злу, которое надо сокращать до минимума. Совершенно
серьезно мечтает выйти замуж за богатого человека, уволиться на следующий день
после свадьбы, чтобы более уже никогда не работать. Счастье она так и
представляет – ни дня общественно полезной деятельности. Охотно соглашаясь с
тем, что является прирожденным лодырем, она неплохо разбирается в литературе,
живописи, сама рисует, пишет стихи под настроение, но ничем не желает
заниматься всерьез. Политика у нее вызывает стойкую неприязнь, социальные
вопросы – скуку, Юлька любит повторять, что она аполитична, антисоциальна и
ленива до безобразия. В общем, примерно так и есть, хотя свою лень она слегка
преувеличивает. К примеру, она бегает по утрам, а я второй год только
собираюсь. Впрочем, для себя любимой Юлька на многое готова. А еще она хороший
друг. В этом месте я вздохнула, сообразив, что в своих размышлениях существенно
отклонилась от темы. Итак, следует признать, что ни одна из Юлькиных публикаций
не могла вызвать чью-то бурную реакцию. Но ведь не последняя же дурацкая статья
виной всему?
– Не мучайся, – понаблюдав за мной, сказала
подруга. – Я уж и так, и эдак думала. Остается только тайное общество.
– Хорошо. Пусть тайное общество, – согласно
кивнула я. – Чем они, по-твоему, тут занимаются?
– Откуда мне знать? Моей фантазии и в прошлый раз на
это не хватило, пришлось обойтись туманными намеками.
– Тогда с чего бы им возбудиться?
– Кому? – не поняла Юлька.
– Членам тайного общества, естественно. Допустим,
кто-то вообразил себя последователем тамплиеров. Ну и что? Заняты люди ерундой,
тешат свои фантазии, какое им дело до твоей статьи?
– Не хотят, чтобы их тайны вышли наружу.
– Статья, мягко говоря, туманная, и они могли бы просто
не обратить на нее внимания.
– Могли бы. Но обратили. С этим ты спорить не станешь.
– Хорошо, – я и вправду спорить не собиралась,
чтобы ее не волновать. – Однако должна быть причина. То есть, похоже, им
есть что скрывать. И здесь возникает вопрос: что это может быть?
– Когда ты так говоришь, я понимаю всю глупость
происходящего, но ведь…
– Всему есть логическое объяснение, – порадовала я
ее.
– И какое объяснение есть у тебя? – съязвила
Юлька.
Если она начала вредничать, значит, я на верном пути, то
есть на пути к ее душевному оздоровлению.
– Самое простое. Тебя просто разыграли. – Юлька
вытаращила глаза, а я засмеялась. – Тебе такое в голову не приходило? Ты
написала статью, решив, что это забавно, а кто-то надумал позабавиться в свою
очередь. Развлекается эсэмэсками и разъезжает за тобой по городу.
– Тогда он псих.
– Не спорю. Лучше вспомни, кому ты так насолила, чтобы
человек решил поиграть на твоих нервах.
– Я скромная девушка, никуда не лезу, никого не
обижаю, – начала канючить Юлька, но вдруг запнулась. Уверена, одно и то же
имя явилось нам одновременно.
– Костик, – произнесла я, имея в виду недавнего
Юлькиного любовника.
– Да ладно, – после минутной паузы сказала
она. – Костик придурок с одной извилиной в голове, к тому же весь месяц
никто не видел его трезвым.
– Придурок, вне всякого сомнения, – не стала я
спорить. – А вот насчет одной извилины не соглашусь, кстати, ему твои
статьи о непознанном очень даже нравились. А главное, – добавила я, –
у него есть повод очень на тебя сердиться. Говоря между нами, ты поступила с
ним некрасиво.
– Чепуха.
– Как для кого. Накануне счастливого дня подачи
заявления в загс ты вдруг укатила отдыхать с этим типом…
