– Вы играете? – спросила она.
– Немного. А вот моя дочь играет весьма недурно.
– Дочь? – опешила Юлька, не ожидая такого
сюрприза.
– Я вас познакомлю, – усмехнулся князь, от
которого не ускользнула реакция Юльки.
После музыкальной гостиной шла курительная комната, затем
комната для игры в бридж, в общем, дом вполне соответствовал облику самого
князя. И никаких тебе телевизоров, кинотеатров или магнитофона, на худой конец.
Правда, был телефон, но и он общего впечатления не портил, а впечатление было
такое, что мы вдруг перенеслись в девятнадцатый век.
Библиотека князя меня буквально потрясла. Высота комнаты
метра четыре, от пола и до потолка все стены закрыты шкафами с книгами,
исключение составляли лишь дверь да два французских окна от самого пола. Одно
из окон было открыто, и отсюда можно было видеть уголок сада с кустами роз и
тропинкой, ведущей к водоему. Вдоль стен шла галерея с резными перилами,
держалась она на столбах, тоже украшенных резьбой, на галерею вела лестница,
рядом с которой стояли рыцарские доспехи, как в средневековом замке. Оружия
вообще было много, в витринах выставлены шпаги и дуэльные пистолеты. Благодаря
галерее, любой книжный шкаф был доступен: чтобы достать нужную книгу, не
пришлось бы прибегать к высоченной стремянке. Правда, стремянка все-таки была,
старинная, деревянная, с широкой верхней площадкой. На ней вполне можно было
устроиться с удобствами и заняться чтением.
Библиотека соседствовала с кабинетом. После библиотеки я уже
спокойно взирала на его великолепие. Камин, вольтеровские кресла, огромный
ковер на полу, судя по его потертости, старинный и оттого бесценный, опять
оружие, глобус метров двух в поперечнике и стол, на котором вполне можно было
устроить танцы. Возле окна тахта с подушками, расшитыми золотом, и шкура
неизвестного мне животного. В простенке между окон висел портрет: мужчина в
полный рост в мундире, не знаю, какой страны и армии, грудь увешана орденами,
левой рукой он опирается на консоль с бюстом Жан– Жака Руссо, а правой
придерживает шпагу. На нем парик с буклями, но, несмотря на это, сходство с
князем стопроцентное. То есть лицо мужчины было точной копией лица князя.
– Это ваш предок? – выпучила глаза Юлька.
– Да. К сожалению, сохранилось не так много портретов.
Большая их часть сгинула во время оккупации, мой дед тогда жил в Польше. Этот
портрет мне особенно дорог.
– Невероятное сходство, – покачала головой Юлька.
И в самом деле, сходство было поразительное. Конечно, гены и
прочее, и все же это было удивительно. Признаться, я задержалась у портрета.
Моих знаний, возможно, оказалось недостаточно, но написан он был точно не
вчера. Хотя есть такие умельцы – изготовят любую подделку.
– Как его имя? – кивнув на портрет, спросила я.
– Казимир. Старшему сыну в нашем роду принято давать
это имя.
Дверь кабинета открылась, и появилась девушка лет двадцати
семи. На ней было черное платье с ниткой жемчуга, темные волосы собраны в пучок
на затылке. Строгое, даже аскетичное лицо будило воображение, хотя назвать
женщину красавицей было нельзя. «Наверное, так и должна выглядеть настоящая
аристократка», – решила я
– У меня все готово, – тихо сказала она.
– Знакомьтесь. – Казимир взял девушку за руку и
подвел к нам. – Это моя дочь, Анна. Дорогая, – повернулся он к
ней. – Это наши новые друзья, Елизавета и Юлия.
В некотором обалдении мы пожали протянутую руку. Если князь
в отрочестве был развит не по годам, все равно в свои тридцать девять лет он не
мог иметь такую взрослую дочь.
– Ваша дочь? – не выдержала Юлька.
– Что вас смущает? – удивился князь.
– Но…
– Признаться, я польщен, – засмеялся он. –
Надо полагать, вы решили, что мне лет сорок? К сожалению, это не так. Я
ровесник нашей дорогой Аделаиды… нет, пожалуй, чуть старше.
«Чего ты дурака валяешь?» – хотелось сказать мне, но
пускаться в откровения я не спешила. Князь вдруг рассмеялся, весело,
заразительно, и подхватил нас с Юлькой под руки.
– На самом деле Анна моя приемная дочь. Мы были
друзьями с ее покойной матерью. Когда она умерла, Анне было всего тринадцать,
и, чтобы помочь ей избежать приюта, я ее удочерил. С тех пор она хозяйка в моем
доме. Если бы не она… в общем, это мой ангел-хранитель.
На губах Анны появилась едва заметная улыбка.
Мы отправились в столовую, где был накрыт стол. Два букета
белых лилий, серебряные подсвечники, муранское стекло и дорогой фарфор. Обилие
приборов у каждой тарелки вызвало у меня легкую панику.
Несмотря на мои опасения, ужин удался. В этом, безусловно,
была заслуга князя. Он развлекал нас историями про свое семейство, смешил,
забавлял, а мы слушали, открыв рот, часто забывая про еду.
– Папа, – впервые за весь вечер подала голос Анна. –
Наши гости почти ничего не едят.
– Ах, извини, дорогая, ты, как всегда, права, я слишком
много болтаю.
Обращение «папа» меня покоробило.
Неслышно ступая, в столовую вошел молодой человек в темных
брюках и сером свитере, я его сразу узнала, это он управлял «Эскалеем». Шофер
подошел к князю и зашептал что-то ему на ухо.
– Извините, – с легким недовольством ответил
Казимир и поспешно покинул комнату. Анна проводила его долгим взглядом.
– Князь последнее время неважно себя чувствует, –
тихо сказала она. – Мне приходится следить за тем, чтобы он не
переутомлялся.
– Что с его здоровьем? – тревожно спросила Юлька,
видимо, успев причислить Рагужанского к своей собственности.
– В его возрасте надо беречь себя.
– В его возрасте? – нахмурилась я. – А
сколько князю лет?
– Боюсь, он и сам не знает, – совершенно серьезно
ответила Анна, поставив нас в тупик: что, черт возьми, она имеет в виду?
Без князя беседа за столом не клеилась, Анна сосредоточенно
жевала, не поднимая глаз от тарелки, на нас она внимания не обращала. Наконец
появился Рагужанский.
– Извините, – еще раз сказал он, одарил нас своей
царственной улыбкой, и через минуту за столом вновь царило оживление.
